Шанакарт. Дилогия + бонус

Белая Лилия

Всё ещё обижаясь, Шелара забралась в седло гнедой лошадки и чуть тронула её бока пятками. Хорошо обученное животное плавно сдвинулось с места и, повинуясь поводьям, повезло юную наездницу к арке-выходу. Шерри следовал рядом летней тенью, она ощущала это спиной даже больше, чем просто слышала.

— Извинения из серии «он просто поиграть хотел» не принимаются? — как ни в чём не бывало, поинтересовался Шерри, поравнявшись.

Шелара скосила взгляд на наёмника. В его волосах фантастическими

алыми бликами вспыхивали рубины, а волосы казались белыми ручьями молока, густо текущими по плечам. Никогда она не видела такого цвета, и глаз так и не могла отвести. Моргнув, смахивая наваждение, девушка отвернулась.

— Нет.

— Ну, тогда я и извиняться не стану.

— Тогда не прощу.

— Договорились, — легко согласился он.

— И как?.. Много Шейлирриан за мою охрану дал?

Они как раз подъехали к высоким чугунным воротам усадьбы. Те оказались уже заперты. Но стоило лишь приблизиться, как громадина фигурных створок дрогнула перед путниками и раскрылась, пропуская их на широкую просёлочную дорогу, начинавшуюся сразу за гравийным простором.

— Это коммерческая тайна, — увильнул от ответа наёмник, выезжая первым из ворот усадьбы.

— Значит, недостаточно, чтобы спасать от взбесившихся животных?

— Да, такого пункта в договоре не было. Но опасность тебе не угрожала. Кхорн не ломает свои игрушки.

— Игрушки? Ты, вот, понимаешь, что мы сейчас вообще врагами станем? — резонно спросила Шелара. За спиной лязгнули, как челюсти гиганта, ворота, лошадка повела мягкими ушами.

— Было бы забавно посмотреть, — признался пересмешник.

— Почему ты ко всему так несерьёзно относишься?

Шерри безмятежно обратился к далёкому голубому горизонту:

— Меня заставляет смертельная скука.

— Какая ещё скука?

— Совершенно убийственная, — уточнил парень, удобнее подбирая поводья.

— Почему?

— Потому что я арши.

— И что?

— Мы практически бессмертны, наша жизнь длится столько, что устаёшь даже дышать. И уже не помогают ни интриги, ни лучшие вина, ни уникальные зрелища, ни самые прекрасные женщины. Каждая минута заполняется липкой скукой, и ты прилипаешь, как муравей в смолу, и остаёшься в ней навечно.

Шелара поёжилась от его слов, прозвучавших с такой отстранённостью, что та коснулась чего-то тёплого в груди, и стало неуютно.

— Твоё описание жизни больше похоже на описание смерти.

— Возможно, это не такие уж и разные понятия.

— Опять ты несерьёзен.

— Какой смысл относиться к чему-либо серьёзно, если всё постоянно меняется?

— Я даже не знаю, что тебе на это сказать, — призналась Шелара после недолгого молчания. — Мне всегда казалось, что вечная жизнь таит множество возможностей, какой-то особый смысл. Я смотрела на эльфов в Лерде, и думала, как же интересно жить наравне с Вечностью, постигать её тайны, хранить память о прошлом.

— Я открою тебе секрет: сами эльфы тоже

стараются себя убедить, что всё так и обстоит. Но, на самом деле, от всего слишком быстро устаёшь, и хочешь послать эту Вечность с её знаниями ко всем… богам.

Несколько минут Шелара молчала. Созерцая проплывающий мимо радостный летний пейзаж, она глубоко ушла в свои мысли, пытаясь принять его слова, как новое открытие. И пытаясь пересмотреть свои представления об избранных Богами существах. Получалось плохо. Мимо текли вереницы пышных кустов, высоких деревьев и ярких диких цветов. Всё вокруг цвело и жило, и не уставало от этого, как один беловолосый арши. Похоже, кому-то просто не хватало смысла жизни.

Шелара заправила непослушную чёрную прядку за ухо и вновь обернулась к своему собеседнику.

— Расскажи мне лучше про арши. Кто вы? Откуда? Почему все так из-за броши всполошились?

— Да-а… Кто же такие арши? — протянул Шерри, щурясь на солнце, как кот. — Сложный вопрос. Это было так давно, что мы сами теперь довольствуемся историями из легенд. Одно могу сказать точно: арши — стихийные демоны, невероятным образом обретшие плоть, но плоть эта не меняет сущности. Демоны остаются демонами.

— Именно поэтому вы бессмертны?

— Да. Но бессмертие это условное. То есть, мы способны жить вечно, если эту жизнь ничто не будет прерывать.

— То есть, ножом в вас лучше не тыкать?

— Да, это как минимум, чревато серьёзными последствиями. А если более серьёзно, то, если нас всё-таки умудриться убить, мы действительно умираем, как и эльфы. Но, в отличие от них, у нас умирает только плоть, не сущность. А затем мы рождаемся в новом теле для новой жизни. Демоны вечны, забывая прошлое, мы обретаем новую оболочку. Поэтому число арши в Шанакарте всегда примерно одинаковое.

— А есть кто-то, кто живёт дольше всех?

Он кивнул:

— Есть один чудак из первого Совета Старейшин, он ещё самого Астеля помнит. Мерзкий, хочу сказать, старикашка. Иногда мне кажется, что он живёт только ради того, чтобы другим существование мёдом не казалось. Временами так и подмывает отправить его на перерождение!

Шелара не сдержала смеха.

— И что останавливает? Доброта твоя легендарная?

— Нет, только то, что потом такого специалиста по продвижению науки днём с огнём не сыщешь.

— Так значит, ты занимаешь в Шанакарте какой-то высокий пост?

— Какая грубая уловка! Скажу так, в Шанакарте проживает около двухсот тысяч демонов, это очень небольшое количество, практически всем хватает места в классе аристократии, и практически все занимаются политикой по мере сил.

— Полагаю, интриги, перевороты, грызня за власть?

— О, ты бывала в Шанакарте? — деланно удивился наёмник.

— Да чего от вас, демонов, ещё ожидать? Кстати, да, чего? У вас сохраняются какие-то способности особые? — она неопределённо повела пальцами в воздухе.