Шандола
Шрифт:
– Я от голода уже еле лапы переставляю, – безостановочно жаловался Пилат. – Сил моих больше нет никаких!
– Все хотят есть, но все молчат, – сказал сроут, – все терпят и никто не канючит.
– А мне, может, легче становится, когда я канючу!
В деревеньку вошли уже затемно. Вокруг царила тишина, не виднелось ни души.
– Как-то здесь очень уж тихо, – Фантус с подозрением осматривал округу. – Как будто нет никого.
– Не может быть, – Ирвин подошел к дому, стоявшему немного на отшибе и заглянул в окно. – Хозяева!
– Кажется, здесь и вправду никого нет, – сказала Амиель. – Мне это не нравится.
– Давайте посмотрим в других домах.
Они заглядывали в окна, иногда в двери, но везде была одна и та же картина: жилые, аккуратно прибранные комнаты, чистые скатерти и занавески, расставленная по полкам посуда и ни единой живой души.
– Да-а-а-а, – задумчиво сказал сроут, после осмотра очередного дома. – Такое ощущение, что хозяева только-только куда-то вышли.
На столе стояли тарелки, лежал нарезанный хлеб, прикрытый матерчатой салфеткой, рядом стоял небольшой горшочек с маслом. При виде этого у Пилата потекли слюнки.
– Ты хочешь сказать, что мы прямо сейчас займемся грабежом и мародерством? – угадал Фантус ход его мыслей.
Мы только немного перекусим и все, – возразил пес, влетая в дом.
Через секунду он уже рылся везде, где только можно, отыскивая вкусненькое. В большой, еще теплой печи, Пилат обнаружил чугунок с печеной картошкой и очень этому обрадовался. Друзья еще немного подождали хозяев и все-таки решили поесть.
– Штранно это вше, – шепелявил Пилат с набитой пастью, – куда они вше подевались?
– Может у них какое-то собрание? – предположила Амиель.
– А знаете, что неестественно в этой деревне? – сроут ловко очищал картофелину когтями.
– Что?
– Вы слышите, какая тишина?
– Ну и что?
– А то, если жители и ушли на какое-нибудь собрание, то всякие домашние животные должны были остаться дома, им-то на собрание не надо, а здесь никого нет, совсем никого.
– Фантус прав, – сказал Ирвин, – деревни без животных и птиц не бывает.
– Давайте-ка сложим остатки ужина в узелок и пойдем отсюда, – засобирался Пилат, дожевывая на ходу.
– Я очень устала, – сказала Амиель. – Если здесь никого нет, то почему бы нам немного не отдохнуть?
– Нет, нет, пойдемте дальше, – без особой уверенности в голосе произнес сроут. Он бросал взгляды на виднеющуюся в соседней комнате большую кровать с горкой белых подушек.
– По-моему, ничего страшного, если мы немного отдохнем, а когда хозяева вернутся, извинимся и все объясним, не выгонят же они нас на улицу среди ночи.
– Вот-вот, – поддержал Амиель Пилат, – если что, скажем, присматривали за имуществом, чтобы никто ничего не спер…
– Кому спирать, если здесь нет никого?
– Тем более, – зевнул пес, – давайте всхрапнем немного, после еды оно в самый раз будет.
Глаза у Амиель слипались, она едва удерживалась, чтобы не заснуть прямо за
– И Поинтбуллу тоже нужен отдых, – пробормотала она.
– Ну ладно, – сдался Ирвин, – будем отдыхать.
В доме оказалось две кровати, а у окна стоял еще и маленький топчан – его занял сроут. Амиель без сил упала на кровать и мгновенно уснула, а Ирвин вышел и присел на крыльцо. Была тихая теплая ночь, но тишина, царившая вокруг, оглушала – не было слышно даже привычного стрекота сверчков в траве. Юноша смотрел на звезды и не знал, что в это время, на небольшом сером драконе, из Антары, летит Горг – ловец единорогов…
Ирвин долго просидел на крыльце, стараясь разгадать эту непонятную тишину. Теперь он уже и не сомневался, что в деревне действительно нет ни единой живой души.
– Ирвин…
Он и не слышал, как подошла Амиель.
– Ты почему не спишь?
– Не знаю. Проснулась, а тебя нет, мне почему-то не по себе стало, – девушка присела на крыльцо рядом, поеживаясь от ночной прохлады. – Кажется, здесь действительно никого нет, да?
– Похоже на то.
В темноте волосы Ирвина сверкали, переливались живым золотом, и Амиель невольно залюбовалась такой необыкновенной картиной.
– Тебе холодно? – спросил Ирвин.
– Так… немного…
Он обнял ее за плечи и Амиель, положив голову на плечо Ирвину, тихо вздохнула.
– Хорошо, что мы встретились, – шепнула она, – правда?
– Конечно, – он улыбнулся, задумчиво перебирая пальцами непослушную гриву ее черных волос.
– Ты… можешь… поцеловать… меня?
– Эх, что-то мне не спиться! – загремел чем-то в сенях Пилат. – А где все? Куда все подева…
Увидев на крыльце парочку, он остолбенел, затем удивление переросло в ужас, а затем в негодование. На цыпочках он убрался с крыльца и помчался будить сроута.
– Фантус, проснись! – тормошил он крепко спящего сроута. – Проснись немедленно!
– А? Что? Кто напал? Куда бежать?
– Никуда бежать не надо! Случилось страшное!
– Что? Что случилось? – спросонок Фантус хлопал широко открытыми голубыми глазищами.
– Там… там… там Ирвин с Амиель целуются! – выпалил он ужасную новость.
– Ну и что?
– Как это что? – заголосил пес. – Ты что, ничего не понимаешь?
– Я все прекрасно понимаю, но чего ты в панику ударился?
– Нет, я положительно живу среди врагов! – пес принялся метаться из угла в угол. – Меня все ненавидят!
– Перестань молоть чушь и ложись спать, – сроут зевнул. – Это же очень хорошо, что ребята нашли друг друга.
– Нашли? – в голосе Пилата прозвучал неподдельный ужас. – Эта Амиель… она… она… Во-первых, его старше, во-вторых, чуть ли ни на полголовы выше, в-третьих… в-четвертых…
– В-пятых, в-шестых, – снова зевнул Фантус. – Какая разница – выше, ниже, старше, младше, главное, чтобы у них все было хорошо. Ляжешь ты спать, в конце концов, чудило неугомонное?