Шанхай. Книга 2. Пробуждение дракона
Шрифт:
Газеты платили огромные деньги за любую информацию об автомобилях и хватались за любую пикантную новость, из которой можно было раздуть сенсацию для первой полосы. Даже сообщения о последних вздохах трещащей по швам маньчжурской династии не могли затмить сообщения, связанные с Невероятными шанхайскими автогонками Сайласа.
Первым о своем участии в гонках официально заявил Ту Юэсэнь, заплатив регистрационный взнос в размере двадцати тысяч фунтов стерлингов. Его люди в Японии беспрестанно тормошили японских производителей, которые должны были сделать для Ту гоночную машину, но из Страны Восходящего Солнца не было ни ответа ни привета.
Всегда любивший театральные эффекты, Ту неожиданно для всех продемонстрировал публике свою необычайную гоночную машину во время празднования Нового года в Шанхае, что едва не вылилось в массовые беспорядки. Стоило пройти большому дракону, который завершал грандиозный праздничный парад, как откуда-то сбоку послышалось громкое гудение мощного автомобильного сигнала. Бандит Ту, в длинном кожаном пальто и очках-консервах, стоял на переднем сиденье гоночной машины, которой управлял шофер-японец. Затем Ту Юэсэнь принялся бросать в толпу серебряные доллары. Зрелище было столь же впечатляющим, сколь и нелепым.
На следующий день Уильям Дент от имени своей компании выписал чек в порядке уплаты регистрационного взноса и представил чудо автомобильной техники — «стенли стим». Как и следовало из названия, этот курьезный автомобиль работал на пару, производившемся с помощью бойлера, который топили углем. Машина была очень мощной и устойчивой на дороге. Но ведь ей приходилось везти большущий котел с водой. Это и для паровоза нелегкая ноша, что уж говорить об автомобиле, тем более о том, которому предстояло участвовать в автогонках!
Хейворд Мэтисон выставил на соревнования великолепный английский автомобиль под названием «симплекс рейсинг кар», одну из немногих двухместных машин, которые претендовали на победу в соревнованиях. Хотя «симплекс» еще никак не зарекомендовал себя на гоночных трассах, машина была меньше и быстрее своих конкурентов.
Захария Олифант возжелал «Рамблер-55» — тот самый, на котором ездил президент Уильям Говард Тафт [19] . Но к его удивлению, президент Соединенных Штатов Америки не пожелал даже на время расстаться со своим любимым лимузином. Когда компания «Рамблер» прослышала об этом, она предложила Олифанту любую модель производимых ею машин, причем совершенно бесплатно. Олифант отказался. Он находился в растерянности. Как так? Президент Соединенных Штатов не захотел посредством своей машины содействовать благородному делу — продемонстрировать язычникам в Шанхае, что лучшие автомобили производятся в благочестивой, богобоязненной стране!
19
Тафт, Уильям Говард (1857–1930) — 27-й президент США (1909–1913) от Республиканской партии. (Прим. ред.)
Через некоторое время, обескураженный столь неожиданными и печальными обстоятельствами, он купил «олдсмобиль-М». Это была отличная машина.
Мейер
Сайлас должен был участвовать в состязаниях на точной копии своей любимой «бугатти», пожертвованной ради «войны самодвижущихся экипажей», и нанял трех техников, которые должны были сделать автомобиль более скоростным.
Чарльз Сун волновался и мучился сомнениями. Как и бандит Ту, он жаждал выставить на гонки автомобиль азиатского производства, но ни один из них не выдерживал конкуренции с европейскими и американскими машинами. Наконец он остановил свой выбор на итальянском «зусте», одном из трех автомобилей, которые только и добрались до финиша гонки 1908 года Нью-Йорк — Чикаго. Он имел четыре цилиндра, цепной привод и мог развивать весьма внушительную скорость — до шестидесяти миль в час. Чарльза огорчало лишь то, что жена и дочери называли машину «неизящной». Как и во многих других случаях, Чарльз просто не мог понять, чем они недовольны.
Французская команда, которую частично финансировала семья Коломб, купила автомобили всех трех ведущих национальных автопроизводителей: «Мотоблок», «Сизер» и «Де Дион Бутон», а потом принялась менять различные части, снимая какие-то с одной, чтобы поставить на другую, и так далее. В итоге стало ясно: когда все действия подчинены тяге к красоте, результат может стать непредсказуемым.
Макмиллан был искренне изумлен, услышав, что Сайлас хочет сделать с «бугатти».
— Снять обшивку, капитан?
— Да. Полагаю, это можно сделать с помощью гаечного ключа.
«Черта с два! Разве что с помощью газовой горелки или ножниц по металлу, но уж точно не гаечным ключом», — подумал Макмиллан.
— Зачем? — спросил он.
— Для увеличения скорости, — ответил Сайлас. — А можно ли укрепить над головой водителя продольную металлическую штангу?
— Зачем?
— Для безопасности, — пояснил Сайлас и добавил как можно более безразличным тоном: — На тот случай, если автомобиль перевернется.
— Чьей безопасности? — не унимался Макмиллан.
— Вашей. — Голос Сайласа упал до шепота. — Вашей, Макмиллан, если, конечно, вы согласитесь вести «бугатти» во время автогонки.
Макмиллан был потрясен.
— Я был бы счастлив править машиной, капитан.
— Вот и хорошо, — кивнул Сайлас. — Поэтому я и настаиваю на том, чтобы приварить железную штангу.
Про себя он подумал: «Не хочу больше иметь смертей на совести».
— Установите ее, Макмиллан, — добавил Сайлас поспешно, заметив, что тот готов вступить в препирательства по поводу металлической штанги. — Сделайте это для меня. Пожалуйста.
Это был интересный день. Представители всех восьми команд собрались в саду, в домике переговоров, чтобы обсудить маршрут автогонки. Человек, которого прислал бандит Ту, молча стоял в сторонке, шофер и переводчик, присланные французами, тоже в основном помалкивали. А Чарльз Сун явился собственной персоной и теперь странно улыбался.
— Трасса должна быть достаточно протяженной, чтобы автомобили могли в полной мере продемонстрировать свои возможности, — сказал Уильям Дент.