Шанна
Шрифт:
Шанна слегка ударила его по руке веером, чуть наклонилась к Гэйлорду и доверительно проговорила:
— Мне хорошо известно, что господина Рюарка насильно увезли с нашего острова. Прошу вас понять, почему я должна относиться к нему с известным уважением. — Она посмотрела в сторону Рюарка.
Кавалер промямлил, что согласен с ней, хотя в нем все протестовало против доводов Шанны.
— Вы так любезны, сэр? — Шанна сделала грациозный реверанс и подала руку Рюарку. — Не пора ли приступить к обеду? — проговорила она. Взглянув через плечо отца, она спросила: —
— Я просто умираю с голоду.
Траерн со странным чувством гордости взглянул на дочь, подходившую к нему в обществе раба. Они казались ему блестящей парой. «Какие у них были бы хорошие дети… Какая глупость, — одернул себя хозяин Лос-Камельоса. — Она никогда не согласится взять себе в мужья раба».
Рука Шанны легко покоилась на руке Рюарка, и она улыбалась, глядя в его сияющие янтарные глаза. Они возглавили процессию, двинувшуюся в столовую, где Милан уже начинал нервничать, опасаясь, что остынет обед.
— Садитесь здесь, господин Рюарк, — предложила Шанна, указывая на стул рядом со своим. Ролстон уступил место напротив раба сэру Гэйлорду и уселся напротив Питни, недалеко от Траерна.
В начале обеда разговор как-то не клеился. Гэйлорд мог лишь смотреть на Шанну, а когда она отворачивалась, оценивающим взглядом посматривал на ее грудь, выглядывавшую из жесткого корсета самым соблазнительным образом. Похотливые поползновения кавалера вызывали у Рюарка сдержанное негодование. Излишне многословный Ролстон говорил сквайру:
— Я заметил, что люди заняты очисткой корпуса «Гончей». Не намерены ли вы, сквайр, отправиться в колонии на этой шхуне? Или готовите ее для каботажного [20] плавания здесь, между островами?
Траерн перестал жевать и указал рукой на Рюарка:
— Спросите у него. Это его судно.
Пораженные Ролстон и Гэйлорд повернулись к Рюарку.
— Джентльмены, английский закон позволяет рабу иметь собственность. Я получил эту шхуну, победив в честном поединке, что может подтвердить мадам Бошан.
20
между портами одного и того же моря.
— Это же абсурд! — объявил Гэйлорд. Его страшно уязвляло то, что раб мог иметь судно, в то время как он, знатный джентльмен, всего лишь пытался найти деньги на приведение в порядок судостроительной верфи!
— Как бы то ни было, — усмехнулся Рюарк, — шхуна моя, и будет оставаться моей, если только я не решу расплатиться ею за свою свободу. А пока «Гроза» послужит сквайру для его путешествия в обмен на затраты по ремонту судна.
— «Гроза»? — надменно переспросил Ролстон.
— Да, шхуне дано новое название, — неторопливо отвечал Рюарк. — Мне последнее время нравятся грозы, они приносят мне удачу.
— Моя дочь терпеть не может грозу, — с отсутствующим видом заметил Траерн, не замечая, как покраснела Шанна, услышав слова Рюарка. — Она с детства боится грома и молнии.
— Может быть, я уже не в том возрасте,
Траерн охотно согласился с этим и пробормотал:
— И хорошо. Давно пора. Когда-нибудь у вас будут свои дети. Смотрите, не передайте им свои страхи.
— Да, папа, — смиренно согласилась Шанна.
— А что, сокровища пиратов, находившиеся на шхуне, тоже принадлежат господину Рюарку? — ухмыльнулся Ролстон.
— Да, — подтвердил Траерн. — Но он отдает их господину Гэтлье и госпоже Доре за годы жизни, проведенные в услужении у пиратов.
Брови удивленного Ролстона поползли вверх.
— Какой благородный человек, особенно если подумать о том, что за эти деньги он мог бы выкупить свою свободу.
Рюарк не обратил внимания на его насмешливый тон.
— Они принадлежат им по праву, и это честная плата за все то, что им пришлось вынести у пиратов.
Гэйлорд хранил молчание. Ему было непонятно, как можно выпустить из рук хотя бы малую часть денег.
Ролстон сменил тему разговора. Он понимал, что, совершая такие безумные поступки, Рюарк мог иметь цель крепче привязать к себе эту леди. Как же его противник хитер!
— Мадам, — обратился Ролстон прямо к Шанне, — известно ли вам, что отец сэра Гэйлорда является лордом и занимает пост судьи-магистрата английских судов? — Он искоса взглянул на Траерна, желая убедиться в том, что тот его слушает, и был очень уязвлен тем, что хозяин не проявляет никакого интереса к его словам, а с удовольствием смакует свое любимое блюдо.
— В самом деле? — Шанна с любопытством взглянула на сидевшего слева от нее Гэйлорда. — Лорд Биллингсхэм? В Лондоне я ни разу не слышала, чтобы кто-нибудь упоминал это имя. И долго он был магистратом?
Гэйлорд изящно притронулся к уголкам рта салфеткой и, предвкушая сильное впечатление, которое его слова должны были, по его мнению, произвести на Шанну, взглянул ей в глаза.
— Действительно, я не думаю, чтобы вы, мадам, когда-нибудь могли иметь с ним дело. Он судит всяких злодеев, преступников, убийц, воров, разных нечестивцев, вы же слишком нежный цветок, чтобы водиться с подобными людьми. Он многих послал на виселицу в Тайберне, и из естественной осторожности решил взять себе псевдоним «лорд Гарри».
Ролстон пристально посмотрел на Рюарка, ожидая увидеть впечатление, которое должно было произвести на него это имя. Однако тот лишь взглянул на него мимоходом и, как ни в чем не бывало, продолжал есть. Питни также сосредоточил все внимание на своей тарелке, молчала и Шанна. Она слишком хорошо помнила, как Хикс говорил ей о лорде Гарри, и спрашивала себя, что за игру затеял Ролстон.
Только человек, так хорошо знавший Рюарка Бошана, как Шанна, мог заметить, каким жестким стал его взгляд. Его ноздри раздувались каждый раз, когда упоминалось ненавистное ему имя, в остальном же он продолжал отлично играть роль раба, которому был глубоко безразличен разговор за столом.