Шанна

Вудивисс Кэтлин

— Ревную? Да, ревную к каждому, кто может открыто общаться с вами на глазах у всех, ибо сам я лишен такого удовольствия. Вы говорили о нежных словах. Я говорю вам тысячи таких слов ночами, когда лежу один в своей постели. А когда мы бываем вместе, мы без конца спорим. У меня ни разу не было возможности высказать вам свои чувства.

— Так выразите их сейчас, — весело предложила Шанна. — Начинайте! — настаивала она, несмотря на его явное нежелание. — Представьте себе, что я высокородная леди. — Она выпрямилась, задрав важно нос и тряхнув головой, так что волосы ее

рассыпались по плечам густой массой. — А вы, — она величественно подняла палец, — вы будете моим благородным воздыхателем. Покажите мне образец вашего стиля.

— Миледи, вы больше похожи на белого аиста на высоких тонких ножках вашего табурета, — злорадно улыбнулся Рюарк.

Шанна оживилась. Она подобрала полы пеньюара и зажала их между коленями, не подумав о том, что полностью открывает для обозрения лодыжки и икры своих прекрасных ног. Рюарк резким движением сорвал с себя шляпу и, подобно рабу, случайно встретившему хозяина, обеими руками прижал ее к груди и пробормотал:

— Как будет угодно мадам…

Помолчав, он заговорил снова, голос его был теплым и глубоким:

— Я часто, почти обезумев, бродил в темноте, потрясенный прекрасным видением, с которым не мог расстаться. Это ты, моя любовь. Это ты, чье прекрасное лицо всегда стоит передо мной. Я ступал на землю разных стран, где встречал многих женщин, но ни одна из них не повергла меня к своим стопам. Ни одна не заставила меня молить хотя бы о легком прикосновении ее руки, о нежной улыбке, о мимолетной ласке. И если бы я мысленно наделял реальными чертами образ прекрасной женщины, то это были бы, конечно, твои черты. Если под моим дрожащим пером появляются контуры женской фигуры, то это линии твоего тела, к теплу которого я уже привык.

От его слов у Шанны защемило грудь, глаза стали влажными.

— Ты единственная, встречи с кем я боюсь и одновременно жду с нетерпением. Я познал твою красоту и теперь стремлюсь к ней каждую минуту, хотя малейшее прикосновение к ней делает меня слабым и уязвимым. Весь мир для меня сосредоточен в тебе. Твоя улыбка — мое солнце. Твои глаза — мои звезды. Твое лицо — моя луна. Твои прикосновения и горячие ласки — мои земля и пища. О, Шанна, — прошептал он, — ничего подобного я никогда не говорил ни одной женщине.

Шанна сидела, загипнотизированная пылкостью слов Рюарка. Наконец, придя в себя, она увидела, что он стоит совсем рядом с ней. Она подняла голову, чтобы встретиться с его глазами, нежно всматривавшимися в самую ее душу. В смятении она могла лишь молча ответить ему неотрывным взглядом. Какая-то сила внутри нее подталкивала Шанну прижать его к себе и ответить теми же нежными словами любви. И вместе с тем что-то мешало ей капитулировать, заставляло сомневаться в его искренности… Ей показался несколько странным его способ выражения чувств, и у нее не было никакой возможности проверить, говорил ли он от всего сердца или же просто пересказывал давно заученное и уже кому-то говорившееся раньше. Защищаясь, она попыталась обратить все в шутку.

— Досточтимый сэр, у вас хорошо подвешен язык, и ваша пылкая речь сделала бы честь любому поэту. Но я вспоминаю того,

кто схватил повод моей лошади и угрожал мне с пылавшими гневом глазами, кто долго меня мучил, пока я не уступила его прихоти.

Простите меня, милорд, он вовсе не похож на того, кто теперь уверяет меня в своей любви, видя во мне воплощение женственности. Слова звучат фальшиво. Боюсь, что это лишь уловка, далекая от истины.

Улыбка Рюарка превратилась в дьявольский оскал.

— Я бы посоветовал миледи поторопиться с решением. Ваш отец говорил о дюжине детей, которых он хотел бы видеть своими наследниками, но даже такой молодой женщине, как вы, понадобится время для осуществления этой мечты. — Он как бы невзначай положил руки ей на бедра и, низко склонившись над ней, плотоядно заглянул ей в глаза. — Не думаете ли вы, что нам нужно об этом позаботиться?

Шанна осторожно отвела его руки.

— Я не сомневаюсь в том, что вам хотелось бы, чтобы каждую зиму мой живот раздувался от очередного ребенка и каждой весной вы могли заняться изготовлением следующего, пока доказательства ваших мужских способностей не превзойдут числом поголовье принцев королевской крови. — Она отвернулась и тут же снова обратилась к нему с новым упреком: — Однако скажите, сэр, если бы я нарожала вам десятка два или больше детей, чью бы фамилию они носили?

— Выбор за вами, и, раз его сделав, вы обрели бы покой.

— Вы просто невыносимы, — проворчала Шанна. — Вместо того чтобы предложить сколько-нибудь приемлемое решение, вы увиливаете от ответа.

— Тогда пусть все останется, как есть. Положимся на волю Божию.

— Вы просто отказываетесь меня понять. — Шанна с досадой ударила кулаком по колену. — Почему вы не замечаете моего состояния?

— У меня больше жизненного опыта, чем у вас, Шанна, — нежно ответил Рюарк. — Поверьте мне, рано или поздно вам придется отказаться от детских иллюзий, которыми вы питаетесь сейчас…

Он взял в руки блестящий локон Шанны, золотистый взгляд его проник в самую глубь ее существа. Казалось, он плетет вокруг нее невидимую сеть своих чар, и она опять становится его пленницей.

— Отойдите от меня, — попыталась противостоять наваждению Шанна, но голос ее прозвучал нетвердо. — Я понимаю, что последует за этим невинным прикосновением! Вы в очередной раз замышляете повалить меня на спину и овладеть мной, как грубый самец.

Губы его почти касались лица Шанны, но она еще не была готова к тому, чтобы так быстро сдаться, и рванулась в сторону от Рюарка, готовая к дальнейшему отступлению.

Рюарк, казалось, оставил свои намерения и, взявшись за вилы, принялся собирать солому, разбросанную на полу около стойла.

— Вам действительно понравилась эта кобыла? — как ни в чем не бывало, спросил Рюарк.

— Да, очень, — ответила Шанна, бдительно следя за его движениями. — Досадно, что она так пострадала во время морского перехода.

— Да, но теперь она быстро поправится, — заметил Рюарк, — Она хороших кровей, эта Изабелла.

Кобыла стукнула копытом и фыркнула, услышав свое имя. Рюарк озабоченно посмотрел в ее сторону.