Шанс милосердия
Шрифт:
– Господин шурта, я всего лишь хотела предостеречь этих молодых людей от недопустимых высказываний. – Флора немного успокоилась. – Да, возможно, я выбрала не те слова, но мне кажется, было бы куда более преступно пройти мимо, не обратив внимания на подобные инциденты. В конце концов, и мы, работники образования, должны вносить свою лепту в дело сохранения общественного спокойствия.
– Вы либо дьявольски хитры, либо чертовски наивны, – заявил шурта, выдержав длинную паузу. – И всё-таки… Можете вы кратко, точно и ясно сформулировать свою жизненную позицию
– Я… – Флора на секунду задумалась. Если начать восхвалять оккупационный режим, то её слова точно признают враньём. – Я просто хочу жить. Я просто хочу заниматься любимым делом. До сих пор мне в этом никто не мешал. Так что меня всё устраивает.
– Неправда. Всё не может кого-либо устраивать! Даже у самых патриотично настроенных подданных не может не быть хоть каких-то причин для недовольства.
– Господин шурта… Я очень недовольна тем, что у меня сейчас скованы руки. Но я верю в справедливость, в то, что вы беспристрастно разберётесь в моём деле. И надеюсь, что хотя бы прикажете снять с меня наручники, а то руки уже начинают болеть.
– Хорошо. – Шурта ещё несколько секунд неотрывно смотрел ей в глаза. – Я готов даже не взыскивать с вас штрафа. Но при одном условии.
– При каком же?
– Двадцать шестого дня месяца Абу на площади Возрождения состоятся торжественные проводы резервистов Катушшаша в действующую армию. Согласны произнести там краткую речь? Две-три минуты – не больше. Этим вы подтвердите свою лояльность по отношению к имперским властям, и все мои сомнения относительно вас исчезнут. Думаю, трёх оставшихся дней вам хватит на подготовку.
– Я…
– Да или нет?!
– Я… Да. Мне нужно кому-нибудь предварительно показать текст?
– На выходе вам вручат постановление о применении к вам воспитательной меры воздействия. Текст речи вместе с этим документом передадите в шестой отдел секретариата Великого сагана не позднее послезавтрашнего вечера. Знаете, где это?
– Да. Разумеется…
Шурта нажал кнопку под столешницей, сзади снова скрипнула дверь, донеслись мягкие торопливые шаги, кто-то невидимый привычным движением разомкнул наручники и также поспешно удалился.
– Распишитесь здесь и здесь. – Он ткнул пальцем в лист бумаги, лежащий на столе, и протянул ей чёрную ручку, предварительно обмакнув перо в чернильницу.
Флора расписалась не глядя, хотя на долю секунды её пронзила мысль, что там может быть признание во всех смертных грехах.
– Всё! Свободны. – Шурта указал ей на дверь. – Пока свободны…
Глава 2
Несовершенство – это величайший дар, которым Господь облагодетельствовал нас. Благодаря этому дару, нам есть, к чему стремиться, у нас есть путь, которым мы можем идти.
22 августа 2923
Малый десантный корабль «Владимир Комаров» вынырнул из «кротовой норы» в девяти тысячах парсеков от Солнца, зато в опасной близости от безымянного жёлтого карлика.
– Чуть не вляпались, – заметил штурман Клим Багров, отстёгивая привязные ремни. – Всего сто миллионов километров от звезды. Даже не ожидал от себя такой точности.
На самом деле он был рад, что не придётся неделю телепать в обычном пространстве к заданной цели. Вероятность оказаться внутри какого-либо массивного объекта здесь, на окраине галактики, была так близка к нулевой, что принимать её в расчет не было ни малейшего смысла.
– Можно подумать, ты сам рассчитывал курс, – ехидно заметила бортинженер Вьорика Стан. – Забыл, как господа из Совета Безопасности тебе перед стартом втюхали готовую программу и запретили в неё лезть.
– Откуда тебе знать, что они были из Совета Безопасности?
– По рожам видно.
– А вот и не подерётесь, – вмешалась в дискуссию Наики Кадзи, врач и психолог, добровольно взявшая на себя ещё и обязанности кока. – Вы забыли, что нам вообще толком не сказали, зачем мы потащились в такую даль. Так что, уверяю вас, повод устроить друг другу стресс у вас ещё будет. И не один.
– Клим, рассчитайте курс к третьей планете, – распорядился капитан Егор Касыгбай и, глядя на монитор сферического обзора, добавил: – Вы не находите, что эта планетная система поразительно похожа на Солнечную.
– Нахожу, – бодренько отозвался Клим. – Ещё как нахожу. Не знал бы, что мы где-то у чёрта на рогах, мог бы и перепутать.
– Каково время подлёта? – поинтересовался капитан.
– Через полтора часа будем на орбите, – ответил штурман. – Какую высоту задать?
– Такую, чтоб нам всё видно было, а нас никто не заметил, – ответила за капитана Наики.
– Кому тут на нас смотреть?! – Клим усмехнулся, продолжая стремительно бегать пальцами по сенсорному экрану навигатора.
– Зря вы так легкомысленно относитесь к ситуации, – вдруг заметил до сих пор молчавший Тиглат Юханна, учёный-исследователь, которого прикомандировали к экипажу в последний момент, и буквально за два часа до старта, и с рекордной скоростью загрузили несколько тонн прилагавшегося к нему оборудования.
– Какая-такая ситуация? – спросила Вьорика. – Нет ещё никакой ситуации.
– Вот поэтому и следует относиться с предельной серьёзностью ко всем возможным вариантам, – твёрдо заявил Тиглат. – Вы думаете, я знаю больше вашего о цели нашей миссии?
– Именно! Так мы и думаем! – честно ответила Вьорика. – Нам даже не сказали, кто вы по специальности, и что нам запихнули в грузовой отсек.
– Об этом вы могли и раньше спросить. – Тиглат загадочно хмыкнул. – Я – лингвист. Точнее – палеолингвист. Специалист по мёртвым языкам. Доктор филологических, исторических и общественных наук. Бейрутский университет.