Шанс мистера Левера

Мистер Левер стукнулся головой о потолок и выругался. Наверху хранился рис, и с наступлением темноты крысы принялись за дело. Крупинки риса через щели между досками падали на его кожаный чемодан, лысую голову, ящики с консервами, маленькую жестяную коробку с лекарствами. Его бой уже приготовил походную кровать, натянул москитную сетку, поставил снаружи, в теплой влажной темноте, складные стол и стул. Хижины с островерхими, крытыми пальмовыми листьями крышами, уходили к лесу, женщина разносила огонь от хижины к хижине. Пламя освещало старое лицо, обвисшие груди, татуированное, нездоровое тело.

Мистеру Леверу просто не верилось, что каких-то пять недель назад он был в Лондоне.

Выпрямиться

он не мог, поэтому присел на корточки, открыл чемодан. Достал фотографию жены и поставил на один из ящиков. Вынул блокнот и химический карандаш. Грифель размягчился от жары и оставил пятна на пижаме. Потом, поскольку свет лампы-«молнии» выхватывал из темноты тараканов, размером с крупного шмеля, притаившихся на глинобитной стене, плотно закрыл крышку. В первые же десять дней он успел на собственном опыте убедиться, что здешние тараканы жрут все — носки, рубашки, даже шнурки от ботинок.

Мистер Левер вышел из хижины. Вокруг лампы вились мотыльки, но москитов не было. Он не видел и не слышал их с того самого момента, как сошел с корабля на берег. Он застыл в круге света, под любопытными, внимательными взглядами. Черные сидели на корточках у своих хижин и наблюдали за ним; они были дружелюбные, веселые, любопытные, но их неустанное внимание раздражало мистера Левера. Он чувствовал, как они удивленно таращились на него, когда начал писать письмо, когда закончил, когда вытер вспотевшие руки носовым платком. Каждое его движение вызывало у них неподдельный интерес.

«Дорогая Эмили, — писал мистер Левер, — я уже углубился в джунгли. Это письмо отправлю с курьером, как только найду Дэвидсона. У меня полный порядок. Разумеется, вокруг все такое непривычное. Береги себя, милая моя, и не волнуйся».

Среди хижин внезапно появился его повар. В руках у него бился тощий цыпленок.

— Масса покупать курица.

— Я же дал тебе шиллинг, не так ли?

— Они не нравиться, — ответил повар. — Они глупые люди.

— Почему им не нравится? Это хорошие деньги.

— Они хотят деньги с королем, — повар протянул руку, возвращая викторианский шиллинг. Мистеру Леверу пришлось встать, вернуться в хижину, найти коробку для денег, порыться в двадцати фунтах мелочью: никакого покоя.

То, что покоя не будет, он понял очень быстро. Ему приходилось экономить (это путешествие вообще напоминало азартную игру, что его пугало), он не мог позволить себе носильщиков, которые бы несли его в гамаке. Прошагав семь часов кряду, они останавливались в очередной, не известной ему деревне, и там мистер Левер не мог ни минуты побыть в одиночестве. Надо было еще пожать руку вождю, устроиться в хижине, принять в подарок пальмовое вино, пить которое он боялся, купить рис и пальмовое масло для носильщиков, выдать им соль и аспирин, смазать царапины йодом. Его не оставляли в покое, пока он не ложился спать. И тогда на смену людям приходили крысы. Стоило погасить свет, как они начинали носиться по стенам, шуршать между ящиков и чемоданов.

«Я слишком старый, — сказал себе мистер Левер, — слишком старый», — и снова принялся за письмо: «Я надеюсь найти Дэвидсона завтра. Если мне это удастся, я, возможно, вернусь, когда придет это письмо. Не экономь на эле и молоке, дорогая, и вызывай врача, если тебе станет плохо. У меня предчувствие, что мое путешествие будет очень удачным. Мы поедем в отпуск, тебе нужно отдохнуть, сменить обстановку...» Он смотрел вдаль, мимо хижин, черных лиц, банановых деревьев, на лес, откуда он вышел и куда ему предстояло уйти на следующее утро, и думал: «Истборн [1] , Истборн пойдет ей

на пользу». А потом стал снова лгать Эмили, потому что успокоить ее могла только ложь. «Я должен потребовать как минимум три сотни фунтов на расходы и комиссионные». Но эти места разительно отличались от тех, где ему приходилось продавать тяжелую технику. А ведь он занимался этим тридцать лет, изъездил всю Европу и Штаты, но никогда не сталкивался ни с чем подобным. Он слышал, как в хижине капала вода, просачиваясь через фильтр, кто-то где-то наигрывал монотонную, печальную, непонятную мелодию, пощипывая струны из пальмовых волокон, которые, казалось, говорили человеку, что он несчастен, но это не имеет ровно никакого значения, потому что ничего не меняет.

«Береги себя, Эмили, — повторил мистер Левер. Только это он и мог написать, у него рука не поднималась рассказывать об узких, крутых, ведущих в никуда тропах, змеях, скользящих по земле быстрее пламени, крысах, пыли, голых, обезображенных болезнями телах. — Не забывай...» — и вновь его прервали.

— Вождь, — прошептал бой, и мистер Левер увидел направляющегося к нему толстого старика в одеянии из домотканой материи и мятой шляпе-котелке. Путь ему освещал мужчина с факелом. Следом его люди несли шесть мисок с рисом, одну с пальмовым маслом, две — с мясом. — Еда для носильщиков, — объяснил бой, и мистеру Леверу пришлось встать, улыбнуться, кивнуть и постараться объяснить без слов, что он очень признателен, еда превосходная и утром вождь получит от него достойный подарок. Поначалу мистера Левера мутило даже от запаха снеди.

— Спроси его, — велел он бою, — не видел ли он белого человека в этих местах. Спроси его, не рыл ли белый человек землю. Черт! — вырвалось у мистера Левера. И его лысина, и ладони покрылись липким потом. — Спроси, не видел ли он Дэвидсона?

— Дэвидсона?

— Ты знаешь, о ком я. Белого человека, которого я ищу.

— Белого человека?

— А иначе что мне тут делать, а? Белого человека? Разумеется, белого человека. Я приехал сюда не для того, чтобы поправить здоровье.

Стоявшая поблизости корова фыркнула и потерлась рогами о стену хижины, между мистером Левером и вождем пробежали две козы и перевернули миски с мясом; никто не огорчился, а кусочки мяса, валявшиеся в пыли и навозе, вновь положили в миски.

Мистер Левер сел, закрыл лицо белыми, холеными руками с кольцами на пухлых пальцах. Вновь он почувствовал, что слишком стар для таких авантюр.

— Вождь говорит, белый человек давно не бывал в этих местах.

— Как давно?

— Вождь говорит, с того момента, как он заплатил налог на хижины.

— И как давно это было?

— Очень, очень давно.

— Спроси его, сколько еще идти до Гри. Завтра доберемся?

— Вождь говорит, очень долго идти.

— Ерунда, — отрезал мистер Левер.

— Вождь говорит, очень долго идти. Лучше остаться здесь. Отличная деревня. Никаких москитов.

Мистер Левер застонал. Каждый вечер одно и тоже. Следующая деревня очень, очень далеко. Они под любым предлогом пытались задержать его, чтобы отдохнуть самим.

— Спроси вождя, сколько часов потребуется, чтобы...

— Много, много, — заверил его бой. Они не имели понятия о единицах измерения времени. — Прекрасный вождь. Отличное мясо. Носильщики устали. Никаких москитов.

— Мы идем дальше, — стоял на своем мистер Левер.