Шанс на выбор
Шрифт:
Словно читая мои мысли, Рэн на начале выдвигает условия:
– Никаких девочек на диване.
– Не будь занудой, – фыркает Картер, когда я откидываю голову назад и начинаю смеяться.
– Я видел твою голую задницу больше, чем свою.
– И что?
– Развлекайся в комнате.
Переглядываюсь с Рэном, и в унисон с ним добавляю:
– В своей.
Я предпочитаю послушать дальнейшие наставления, и Рэн продолжает ту же тему.
– Надеюсь, ты понимаешь, что твоя посередине? Эта та, которая находится между двух дверей. Она вторая. Не первая.
– И не третья, – говорю я.
Взгляд
– Какого черта ты не выбрал вторую? – спрашивает он, обращаясь ко мне.
– Я не собираюсь мучиться один.
– Спасибо, теперь мы будем делать это вместе. Ты мог бы спать на матрасе, если сильно нужно. Теперь мы оба обречены.
– Ты всё ещё против дивана? – гогочет Картер, больше обращаясь к Рэну, чем ко мне.
– Да, – фыркает он. – В комнате я хотя бы могу воспользоваться наушниками и не видеть твой зад.
– Не твой, поэтому и бесишься.
Смеюсь, а Картер отклоняется к своей комнате.
– И я тоже голодный. Накормите меня, парни.
– Постоянно удивляюсь, почему ты не засох на трусах отца, – вздохнув, говорит Рэн, вновь заостряя внимание на мне: – Как мы будем выживать несколько лет с ним?
– С трудом, – смеюсь я, поднимаясь с кровати.
– Мне понадобятся сильные успокоительные. Много успокоительных. Я должен видеть его на учёбе, тренировках и тут. За что? Объясни.
– Забей.
– Жизнь превращается в ад.
– Надеюсь, ты тоже запомнил, какая дверь твоя, – констатирую я. – Ни один из вас не должен быть в моей кровати. Особенно голый и не один.
– Принимается, – кивает Рэн.
Наша тройка плетётся к кафе, которое успел проверить Рэн. За эти несколько минут, я успеваю практически выплюнуть гланды и лёгкие, потому что Картер решил нести всякую чушь и рассказать, как добрался на автобусе со всеми тонкостями. Со сменой пассажира, которые занимали соседнее кресло от него, а таких было трое, его сопровождала новая история. Первый оставил следы слюней так, что можно было решить, будто он обмочился в пути. Второй трепался о том, как ищет своё пристанище, спасаясь от ревнивой жены, готовой сделать из его головы летающую тарелку. Третий морочил голову о том, как ему добраться до тех городов, о которых Картер даже не слышал. Из всей этой поездки он сделал только один вывод: притворяться мёртвым в любой непонятной ситуации. В конце концов, его история завершается тогда, когда к нам подходит девушка, чтобы принять заказ.
Карамельные волосы собраны в пучок на макушке, лёгкие завитки на кончиках играючи качаются из стороны в сторону, когда она перечисляет заказ, смотря на каждого из нас. Всё это время, нас сопровождает приглушённый смех за её спиной, намекающий и даже требующий внимание к себе. Словно привыкшая к подобной атмосфере, наша официантка не сбивается. Благодаря розовому оттенку платья, которое является формой заведения, её щеки кажутся такими же румяными. Губы в форме сердечка едва приоткрыты, когда она поднимает голову и окидывает нас быстрым взглядом. Приятный голос, в котором нет толики смущения и кокетства. Чаще всего, я сталкивался с тем, что девушки волшебным образом меняли голос на какой-то конфетно-писклявый, начинали краснеть и
– Пятнадцать минут, – сообщает она.
– Хорошо, – говорит Рэн, и она уходит, оставляя после себя приятный аромат духов.
Не спешу смотреть ей вслед, убираю меню в сторону и чувствую пристальное внимание, словно являюсь предметом для слежки. Предполагая, что это именно тот взгляд, который принадлежит девушке, принявшей заказ, я ошибаюсь. Краем глаза замечаю, что она вовсе отсутствует в зале. Дело в другом. Девчонки за соседним столиком смотрят в нашу сторону довольно недвусмысленно. И, конечно, улыбка моментально расцветает на лице Картера.
– О, да ладно? Уже? – страдальчески тянет Рэн. – Дай хотя бы день жизни.
– Вы могли бы прогуляться, – довольно улыбается он. – Посмотрите город, все дела.
– Может, лучше прогуляешься ты?
– Я обеспечен на три дня.
– Меня это мало заботит.
– Я мог бы поделиться, – предлагает парень, играя бровями. – Их трое, нас трое. Совпадение?
– Вали к ним.
Склонившись над столиком, Картер не скрывает озорства и того удовольствия, с которым издевается над Рэном каждый раз. Мне остаётся быть связующим звеном между ними, но вряд ли горжусь подобным положением. Меня он выводит ещё больше. Я привык к слишком пылкому желанию, которое льётся через край у Картера. Но, честно признаться, первый день тоже хотелось бы выспаться в тишине. Тем более завтрашняя тренировка назначена на шесть утра, а в пять я уже должен быть на ногах.
– Помните, что я предлагал, – говорит Картер, поднимаясь на ноги.
– Свали, – морщится Рэн.
Падаю на спинку диванчика и качаю головой. Не приходится даже поворачивать голову, чтобы понять причину глупого смеха за соседним столиком, к которому унесли ноги одного из нас.
– Почему они выбрали нас? – спрашивает Рэн.
– Кто именно? Девчонки?
– Приёмная и тренер. Почему с нами, к примеру, не Дик или Йен?
– Ты сам знаешь, почему.
– Почему они такие кривоногие?
Смеюсь, вспоминая бывших товарищей по команде. На самом деле, если поставить Картера, Йена и Дика в одну полоску, первый всегда будет выделяться. Не трудно признать и увидеть его превосходство. Он, кажется, родился на льду. И благодаря своей сладкой внешности, где чёрные волосы сочетаются с небесно-голубыми глазами, завоёвывает внимание женского пола в два счёта, кстати, мужское тоже. Между нами небольшая разница в росте, и она не особо заметна, отличаясь лишь несколькими дюймами. Плюсом ко внешнему фантику и телосложение, чем, безусловно, гордится Картер, восхваляясь мышцами и позволяя всем потрогать себя.
– У тебя хотя бы был выбор, – устало выдыхает Рэн.
– У тебя он тоже был.
– Нет, отец с детства решил, что я должен реализовать его мечты и стать хоккеистом. Ему повезло, что мне понравилось.
– Возможно, в планах отца я тоже должен был стать боксёром.
– Вряд ли, ты сейчас тут, а не на ринге.
– Какая уже разница? – говорю я. – В любом случае, мы тут. Нас выбрали из двадцати человек. Это говорит о том, что мы ценнее и перспективнее.
Рэн проводит рукой по русым волосам, словно находится в неком отчаянье.