Шанс только один
Шрифт:
– Какой «червонец»? – растерянно проговорил подполковник.
– На венок, конечно!
По спине Крамова пробежал холодок. Быстро повернув голову, он увидел, что дверь в кабинет генерала Ставицкого приоткрыта, и хрипло спросил:
– Кому на венок?
– Так ты еще не знаешь? – вздохнул Ясинский. – Шефу. Ушел от нас Ставицкий…
– Как ушел? Когда?
– Вчера, на работе. Переволновался, видно, вот сердце и прихватило. Врачей-то наших директор сократил, а «Скорая» пока доехала, поздно уже было. Так что сдавай «червонец», не задерживай, я и так в похоронное
117
– Свежие мысли есть? – спросил Максимов, когда они с Логиновым вернулись от замдиректора.
– Одна, – вздохнул Виктор. – Бросать надо к черту эту работу. Если бы мы не уперлись рогом, никто бы про эту цистерну ничего не узнал. Рвануло бы где-то, и все развели бы руками – терроризм непобедим. А теперь, если что, нас же и сделают козлами отпущения – мол, знали, но не предотвратили. Это нормально?
– Так а чего ты, Витя, хотел? – философски пожал плечами Максимов. – Инициатива в нашей системе наказуема. Так было семьдесят лет при советской власти, и нескоро еще ФСБ от этой болезни излечится. А чтоб быть у начальства на хорошем счету, это надо, как полковник Зорин, три козырька на фуражке иметь. В какую сторону ветер подул, в ту и честь отдал: «Так точно-с! Сделам-с!» Но кто-то же должен и за дело болеть, а не только за свою карьеру, верно?
В этот момент дверь в кабинет генерала Максимова открылась – без стука. На пороге возник собственной персоной начальник УБТ Локтионов.
– Здравия желаю, товарищ генерал! – поспешно поднялся Виктор.
– Да сидите, сидите… – махнул рукой Локтионов. Пройдя к столу, он отодвинул стул для посетителей и уселся. Логинов с Максимовым удивленно переглянулись – прямо бесплатный аттракцион разнузданной демократии. – Я мириться пришел, – с ходу сообщил Локтионов, не став ходить вокруг да около. – Был неправ насчет Аникеева и вообще… Так что извини, Валерий Иванович! И ты, Витя…
– Кхм-гхм… – произнес Максимов. – Да мы, вообще-то, не из обидчивых, так что…
– Ну вот и ладно, – решительно положил руки на стол ладонями вниз Локтионов – как будто подвел размолвке итог. – Нам обижаться некогда, работать надо. Мне только что позвонил замдиректора и сообщил об этой цистерне. «Наорал я на них, – говорит, – так ты сходи, смягчи. И занимайтесь проблемой по полной программе – всем управлением…» Ясно? Тогда давайте думать вместе.
118
Ставицкого похоронили на третий день. Проводить в последний путь генерала, на счету которого было огромное количество блестящих операций за рубежом, не соизволил ни директор КГБ, ни его заместители.
Директор как раз проводил очередную пресс– конференцию для зарубежных журналистов, а его заместители не рискнули участвовать в похоронах «в обход» шефа.
В результате у могилы стояли только сотрудники отдела да несколько сгорбившихся родственников. «Общественник» Ясинский произнес полную банальностей речь, после чего гроб опустили в могилу.
С тяжелым сердцем сотрудники помянули старого шефа в кафе и поехали на работу. А здесь их уже ожидал шеф новый.
Собрав вернувшихся с похорон подчиненных в своем новом кабинете, шеф начал орать:
– Я этого не потерплю! Вас больше чем полдня не было на работе! К тому же вы все пьяны! Я этого так не оставлю! И вообще – даже когда я работал на птицефабрике, мои сотрудницы все как одна ходили в форме – белый верх, косынка и черный низ! И обязательно белые носочки! Или гольфы! А вы? Посмотрите на себя, как вы одеты? Ведь вы же не птичницы, а офицеры! Где ваша форма, я спрашиваю? А?..
Нового шефа слушали в гробовом молчании. Хотя назвать его уникумом было трудно. Процентов девяносто советской номенклатуры именно так начинали свои труды при новом назначении. А уж потом постепенно вникали в специфику возглавляемого предприятия – птицефабрики ли, электростанции ли или завода…
Но к КГБ подобных «кадров» не подпускали. Во всяком случае, до прихода нового директора. Поэтому речь нового шефа произвела на сотрудников отдела неизгладимое впечатление.
Уже на второй ее минуте сразу несколько человек, не сговариваясь, поднялись со своих мест и направились к выходу. Шеф осекся, потом закричал:
– Эй, куда вы? Я еще не кончил!
– Кончишь без нас, многояйцевый ты наш! – оглянулся подполковник Крамов. – А форму в нашем отделе одевают два раза в жизни – когда принимают присягу и когда отправляются в последний путь! Запомни это, пригодится!
– Но я же вас не отпускал!!!
– Так мы и не отпрашивались! – пожал плечами Крамов и так грохнул дверью, что окна задребезжали в осиротевшем кабинете генерала Ставицкого.
119
– Негусто, вообще-то, – подвел итог совещанию в кабинете Максимова Локтионов. – Выходов на террористов пока никаких. Эх, достать бы этого Красовского! Он-то наверняка в курсе!
– Я вот еще что подумал… – вдруг проговорил Виктор. – Цистерны, машины, прослушка – это все хорошо. Но это не совсем профиль Красовского. Его профиль – нелегальная работа за рубежом. Надо бы копнуть в этом направлении.
– Это мысль, – кивнул Локтионов. – Вот ты, Витя, этим и займись параллельно с отработкой архивов СВР. Людей я тебе выделю. И вот еще что меня беспокоит – надо как-то добраться до этой Лариной. Особа она, судя по всему, энергичная, так что может со своим материалом и на телевидение пролезть. А для нас сейчас любая утечка информации крайне нежелательна.
– Лариной занимаются, – кивнул Логинов.
– Кто?
– Степан… – В этот миг у Виктора запищал «мобильник», он взглянул на экран и сказал: – О! Легок на помине. Алло!
– Привет, шеф! – почему-то тяжело дыша, проговорил Горов. – С вас ящик настойки календулы! – В этот миг на заднем фоне раздался какой-то шум, за ним последовал женский вопль: «Помогите!!! Насилуют!»
Локтионов насторожился:
– Кого это он там насилует? Нам только этого сейчас не хватало!
Логинов только хмыкнул: