Шансы. Том 1
Шрифт:
Пчелка была поражена. Джино Сантанджело не причинил ей ни малейшего вреда. Память ее почему-то вернулась к убийству двух мужчин неподалеку от ее дома. Обнаружено оно было утром, а ночью, за несколько часов до этого, на пороге ее квартиры рухнул Джино — весь залитый кровью.
Первый обед с Генри Маффлином-младшим. Интересно.
Второй. Волнующе.
Третий. Ошеломляюще.
Четвертый. Немыслимое по своей интенсивности занятие любовью.
М-м! Какой экстаз! Генри Маффлин-младший влюбился, и
Он оказался просто марионеткой, сработанной в кругах высшего света, и с радостью выделывал различные коленца, стоило ей лишь подергать за ниточки.
Ему доставляло удовольствие завалить ее драгоценностями, мехами и подарками попроще.
Ему нравилось угощать ее шампанским и черной икрой.
Ему хотелось, чтобы она развелась с Джино и вышла замуж за него, Генри.
Она взвешивала все «за» и «против».
Джино не обращал на нее ни малейшего внимания.
Генри боготворил ее.
Джино не брезговал ни одной юбкой.
Генри будет ей навсегда предан.
Джино разговаривал с ней, как с потаскухой.
Генри вознес ее на пьедестал.
В Джино не было никакого шика.
Генри представлял собой высший класс.
Само собой, Джино силен, решителен, у него привлекательная внешность.
Генри — все-таки немножко тряпка.
У Джино — власть и деньги.
У Генри — только деньги.
Джино — когда хотел — мог быть изумительным любовником.
Генри предстояло еще многому научиться.
Она могла бы ему в этом помочь. Почему бы и нет? Как это будет восхитительно — учить его пользоваться своими пальцами, языком, объяснять, что нужно делать с довольно-таки неуверенной эрекцией.
Она приняла решение — значительную роль сыграло в этом то, что, по словам Алдо, Джино пришлось неожиданно отправиться в тайную деловую поездку. Однако, согласно докладам нанятого ею детектива, Джино и носа не показывал из квартиры какой-то сучки в Гринвич-Вилледж.
Синди еще раз пробежала глазами строки доклада. Там утверждалось, что той ночью Джино посетил в Гринвич-Вилледж одну за другой двух шлюх. От первой он ушел покачиваясь, очевидно, пьяный, зато дыра меж ног у второй оказалась настолько засасывающей, что он до сих пор не в состоянии из нее выбраться. Выродок.
Ну ладно. Теперь ему уже не удастся делать из нее какую-то дурочку. Она даст ему развод и выйдет замуж за Генри.
И чем раньше, тем лучше.
Дома Джино ожидали несколько посланий с настоятельными просьбами сенатора срочно связаться с ним.
За рулем сидел Алдо. Когда в пять часов дня Джино переступил порог своего дома, то встретила его только горничная.
— Где Синди?
Алдо пожал плечами и отвел взгляд. Уж он-то никак не хотел оказаться первым, кто должен сообщить Джино, что его жена
— Эй, — повернулся Джино к горничной, — а где миссис Сантанджело?
От испуга та подпрыгнула. На лице хозяина она видела такое выражение, которое наполняло ее душу жутким страхом.
— Я… Я не знаю, сэр. Она не оставила никакой записки. Он нахмурился.
— Ты сказал ей, что я вернусь сегодня? — спросился Алдо.
— Да, я ей говорил. Может, если бы ты сам позвонил… ей не очень-то понравился твой… отъезд…
— Плевать мне, что там ей понравилось, а что — нет. Она моя жена, и должна быть здесь, черт бы ее побрал.
Алдо водил носком ботинка по полу. Видимо, все-таки стоило предупредить Джино о том, что происходит.
— Послушай, — начал он.
— Пойду-ка я лучше прилягу, — не дал ему закончить Джино. — Цифры у тебя с собой?
Алдо кивнул, сунул руку во внутренний карман пиджака и вытащил пачку бумаг.
— О Парнишке что-нибудь новое слышно?
— Ничего. Он лег на дно. Но когда-то ему все же придется подняться к поверхности. Не беспокойся, мы разыщем его.
— Это кто же беспокоится?
Обед был изысканным. В номер принесли холодного омара, шампанское, клубнику со сливками.
Генри Маффлин-младший снял в гостинице номер-люкс, приказал украсить его красными розами, принести проигрыватель и набор пластинок с соответствовавшей моменту музыкой. После того как обед был закончен, он извлек из кармана небольшую коробочку, покрытую черным бархатом, но не торопился открыть ее.
— О Генри! — вскричала Синди. — Ты столько для меня значишь'.
На лице его расплылась довольная улыбка.
— Ты т-т-так добра ко мне, дорогая.
Она торопливо запихала в себя остатки омара, залпом прикончила бокал с шампанским, одну за другой проглотила лежавшие еще на тарелке ягоды.
— Ну, милый, — в волнении шептала Синди, — ну, давай же откроем ее!
— Д-д-да, конечно.
Глаза ее жадно сверкнули, пальцами Синди мертвой хваткой вцепилась в коробочку — так, наверное, голодный щенок бросается на первую в своей жизни кость. Драгоценностей у нее хватало, но какая женщина скажет: все, достаточно?
Раскрыв коробочку, она обмерла, забыв закрыть рот. На строгом черном бархате гордо лежало удивительной работы кольцо. Огромный рубин в старинной оправе, украшенной бриллиантами и изумрудами. Своим великолепием кольцо затмевало все побрякушки, что были на сегодняшний день у Синди.
— О Боже, Генри, — выдохнула она. — О Боже мой'.
— Т-т-тебе нравится? — он с тревогой смотрел на нее.
— Нравится? Нравится это? Да я сейчас сойду с ума'.
Подскочив от восторга, она принялась осыпать его щедрыми поцелуями.