Шантарам

Робертс Грегори Дэвид

— Но ведь полно мест, где могут работать маратхи, — возразил Мехта. — Почтовое ведомство, полиция, школы, государственный банк и другие учреждения. Однако этого им мало. Эти фанатики хотят выпереть нас из Бомбея и Махараштры. Но поверь мне, если им это удастся, они потеряют значительную часть денег, талантов и мозгов, благодаря которым здесь все создано.

Клифф де Суза пожал плечами.

— Возможно, они готовы уплатить эту цену. Я, конечно, не поддерживаю их, но мне кажется, что люди вроде твоего деда, который приехал сюда из Уттар-Прадеш без гроша в кармане и завел здесь крупное дело, кое-чем обязаны нашему штату. Люди, владеющие всем, должны поделиться с теми, у

кого нет ничего. Ты называешь их фанатиками, но они хотят, чтобы другие услышали их — ведь в том, что они говорят, есть доля истины. Понятно, что они озлоблены и обвиняют во всех бедах тех, кто приехал сюда из других мест и нажил здесь состояние. И ситуация все больше обостряется, дорогой мой троюродный шурин. Бог знает, к чему это приведет.

— А ты что скажешь, Лин? — обратился ко мне за поддержкой Мехта. — Ты приезжий, но поселился здесь надолго и говоришь на маратхи. Что ты думаешь об этом?

— Я выучил этот язык в маленькой деревушке Сундер, — ответил я. — Жители ее говорят на маратхи, на его просторечном варианте. Хинди они знают плохо, а английского не знают совсем. Махараштра — их родина вот уже две тысячи лет, как минимум. Пятьдесят поколений их предков возделывали здесь землю.

Я помолчал, давая другим возможность вставить замечание или задать вопрос, но все внимательно слушали меня, не забывая и о еде. Я продолжил:

— Когда я вернулся в Бомбей вместе со своим другом, гидом Прабакером, я поселился в трущобах, где он живет еще с двадцатью пятью тысячами таких же, как он, в большинстве своем приехавших из разных деревень Махараштры. Они бедны, и каждая тарелка супа достается им ценой тяжкого труда. Повседневное существование для них — это терновый венец. Наверное, им трудно примириться с мыслью, что люди со всех концов Индии живут в комфортабельных домах, в то время как они ютятся в лачугах и умываются из дренажных канав в столице своего родного штата.

Я занялся тем, что было у меня на тарелке, ожидая реакции со стороны Мехты. Она последовала через несколько секунд:

— Но послушай, Лин, это ведь не вся правда. На самом деле все гораздо сложнее.

— Да, я согласен. Все не так просто. В трущобах живут не только махараштрийцы, но и люди из Пенджаба, Тамилнада, Карнатака, Бенгалии, Ассама и Кашмира, и не все из них индусы. Среди них есть сикхи и мусульмане, христиане и буддисты, парси и джайны. Проблема не сводится к положению махараштрийцев. Бедняки, как и богатые, прибыли со всех концов Индии. Проблема в том, что бедняков слишком много, а богачей очень мало.

— Аррей бап! — воскликнул Мехта. — Святой отец! Ты несешь тот же бред, какой я постоянно слышу от Клиффа, йаар. Он неисправимый долбаный коммунист.

— Я не коммунист и не капиталист, — улыбнулся я. — Я эгоист. Мой лозунг: «Пошли вы все подальше и оставьте меня в покое».

— Не слушайте его, — вмешалась Лиза. — Трудно найти человека, который сделает для тебя больше, чем он, если ты попал в беду.

Наши глаза на миг встретились, и я почувствовал одновременно благодарность и укол совести.

— Фанатизм — это противоположность любви, — провозгласил я, вспомнив одну из лекций Кадербхая. — Как-то один умный человек — мусульманин, между прочим, — сказал мне, что у него больше общего с разумным, рационально мыслящим иудеем, христианином, буддистом или индусом, чем с фанатиком, поклоняющимся Аллаху. Даже разумный атеист ему ближе, чем фанатик-мусульманин. Я чувствую то же самое. И я согласен с Уинстоном Черчиллем, сказавшим, что фанатик — это тот, кто не желает изменить

свои взгляды и не может изменить тему разговора.

— Так давайте не будем фанатиками и сменим тему, — рассмеялась Лиза. — Клифф, я всей душой надеюсь, что ты поведаешь нам все подробности романтической истории, произошедшей на съемках «Кануна» [137] . Что там случилось?

— Да, да! — возбужденно вскричала Рита. — И расскажите об этой новенькой девице. О ней ходят такие скандальные слухи, что просто страшно произнести вслух ее имя. И еще, пожалуйста, об Аниле Капуре [138] ! Я люблю его до самозабвения.

137

«Канун» — фильм 1943 года индийского режиссера Абдул Рашид Кардара, по которому было снято несколько римейков.

138

Анил Капур (р. 1959) — индийский киноактер.

— И о Санджае Датте [139] ! — вторила ей Гита, вся дрожа от одного упоминания этого имени. — Это правда, что вы были на вечере, который он устроил в Версове? Господи, я отдала бы все на свете за то, чтобы побывать там! Расскажите, расскажите нам обо всем этом!

Воодушевленный этим лихорадочным любопытством, Клифф де Суза принялся пересказывать байки из жизни болливудских звезд, а Чандра Мехта украшал их орнаментом из щекочущих нервы сплетен. Постепенно стало ясно, что Клиффу приглянулась Рита, и Чандра перенес все свое внимание на Гиту. После долгого совместного ланча планировался долгий совместно проведенный день и не менее долгая ночь. Оба деятеля индийской кинематографии предвкушали эту перспективу, и их рассказы и анекдоты принимали все более сексуальный характер. Рассказы были забавны и порой довольно причудливы. При одном из очередных взрывов хохота в зал вошла Кавита Сингх. Я представил ее хохочущей публике.

139

Санджай Датт (р. 1959) — индийский киноактер.

— Прошу простить за вторжение, — хмуро произнесла Кавита, — но мне надо срочно поговорить с Лином.

Было видно, что она чем-то обеспокоена.

— Садись, поговорим здесь, — предложил я, все еще под впечатлением от анекдота. — Всем будет интересно послушать об этом деле с сестрами.

— Я не по поводу этого дела, — сказала Кавита, не присаживаясь, — это касается Абдуллы Тахери.

Я тут же встал и вышел вместе с Кавитой в маленький холл, сделав знак Лизе подождать за столом.

— Твой друг Тахери в большой опасности.

— Что случилось?

— Я слышала краем уха разговор в отделе уголовной хроники «Таймса». Полиция охотится за Абдуллой. Сказали, что дан приказ стрелять без предупреждения.

— Что?!

— Они хотят схватить его любой ценой. Предпочтительно взять его живым, но они уверены, что он вооружен, и при его попытке применить оружие приказано пристрелить его, как собаку.

— Но почему? В связи с чем?

— Полагают, что Сапна — это он. У них якобы есть конфиденциальная информация и даже доказательства. По крайней мере, они уверены, что это так, и намерены арестовать его сегодня же. Возможно, это уже произошло. Когда дела принимают серьезный оборот, с бомбейской полицией шутки плохи. Я уже два часа ищу тебя.