Шантаж
Шрифт:
Незнакомец опешил.
– Да ты что, спятил? – прошипел, наконец, голос.
– Нет, – мистер Наткин был серьезно настроен. – Но если вы будете настаивать на своем, могут последовать неприятности.
– Слушай меня, упрямец! – раздраженно ответили ему. – Или ты будешь делать, как тебе говорят, или я пошлю эти фото твоей жене и боссу просто так, шутки ради.
Мистер Наткин тяжело вздохнул.
– Именно этого я и боялся… Ну что ж, продолжайте, я слушаю…
– Завтра во время ланча возьмешь такси до Альберт-Бридж-роу. Повернешь к Бэттерси-парку, остановишься
– Да, понял, – кивнул мистер Наткин.
– Отлично, – сказал мужской голос. – И последнее. За тобой будут следить, как только ты войдешь в парк. За пакетом тоже. Полицейские тебе не помогут. Я-то твою личность знаю, а ты меня нет. Если мы заметим что-либо подозрительное – тут же скроемся. Ты знаешь, что будет после, не правда ли, Наткин?
– Да, – ответил мистер Наткин устало.
– Порядок. Делай, что сказано, да смотри, не ошибись!
Неизвестный мужчина бросил трубку.
Пять минут спустя Сэмюэл Наткин извинился перед женой и направился в гараж, где провел остаток вечера. Ему хотелось побыть одному.
На следующий день он выполнил все, что ему было приказано. Пройдя по Западному проезду, он уже добрался до поворота в Центральный, как вдруг заметил мотоциклиста, который, сидя в седле, изучал дорожную карту. На мотоциклисте были надеты шлем, защитные очки, а лицо до половины замотано шарфом. Сквозь шарф он и окликнул Наткина:
– Эй, приятель, ты мне не поможешь?
Мистер Наткин помедлил, но из вежливости все же подошел. Став на край тротуара, он склонился над картой.
– Я за пакетом, Наткин, – услышал он свистящий шепот.
Тут же пакет выхватили из рук Наткина и под рев стартера бросили в сетку, висевшую на руле. Мотоцикл рванулся вперед и исчез в потоке транспорта, спешащего по Альберт-Бридж-роуд. На все потребовались считанные секунды. Полиция вряд ли сумела бы догнать злоумышленника – так быстро он все проделал… Мистер Наткин грустно покачал головой и повернул назад, в Сити.
Автор теории об именах и прозвищах был бы не прав в случае с сержантом Смайли. [2] Сыскной агент из Департамента уголовного розыска явился к Наткину через неделю, хмурым зимним вечером. Длинное лошадиное лицо и карие глаза придавали ему сумрачный вид. В долгополом пальто он стоял на пороге, смахивая на гробовщика.
2
Smiley – улыбчивый (англ).
– Мистер Наткин?
– Да.
– Мистер Сэмюэл Наткин?
– Да-да… Это я.
– Детектив сержант Смайли, сэр. Не могли бы вы уделить мне пять минут?
Он собрался достать из кармана удостоверение, но мистер
– Может, войдете?
Сержант, казалось, находился в замешательстве.
– Я к вам, мистер Наткин, как бы это… по сугубо частному… э-э-э… можно даже сказать, затруднительному вопросу, – начал он.
– Да, Господи! Никаких затруднений, сержант!
Смайли посмотрел на него с удивлением.
– Нет затруднений?
– Клянусь, что нет! Билеты для полиции будут присланы прямо из теннисного клуба. Как секретарь, я…
Сержант Смайли нервно закашлялся.
– Боюсь, билеты на матч здесь ни при чем, сэр. Я пришел к вам по делам следствия.
– Я к вашим услугам. Говорите, пожалуйста.
Смайли страдальчески поморщился.
– Я имел в виду ваши личные затруднения, сэр. Ваша супруга дома?
– Да, но она в постели. Видите ли, она рано ложится спать. Здоровье у нее не совсем…
Словно по сигналу, с верхнего этажа раздался раздраженный голос:
– Кто там, Сэмюэл?
– Это джентльмен из полиции, дорогая.
– Из полиции?!
– Не волнуйся, дорогая. Он… э-э… по поводу предстоящего матча с полицейским теннисным клубом.
Сержант с одобрением кивнул, и вместе с мистером Наткиным они прошли в гостиную.
– Теперь вы, вероятно, объясните, что все это значит? – спросил мистер Наткин, плотно прикрыв за собой дверь. – О каких затруднениях, собственно, идет речь?
– Несколько дней назад, – начал сержант Смайли, – мои коллеги из столичного управления посетили одну квартирку в Вест-Энде. При обыске обнаружили пачку конвертов.
На лице Наткина был написан неподдельный интерес.
– Около тридцати конвертов и в каждом из них – открытка с именем и домашним адресом мужчины. В некоторых случаях указан и служебный адрес. Имена все разные. В конвертах имелись также негативы. Сфотографированы мужчины, как правило, довольно солидного возраста, вдвоем с женщиной за занятием, позволю себе добавить, крайне компрометирующего свойства.
Сэмюэл Наткин побледнел и нервно облизнул губы – во рту пересохло. Сержант Смайли не сводил с него пристального взгляда.
– Женщина на всех снимках одна и та же. Полиция ее знает, как профессиональную проститутку. Найден конверт, на котором написано ваше имя с домашним адресом. В него вложено шесть негативов, где запечатлены вы с вышеупомянутой особой в ситуации более чем определенной. Полицией установлено, что указанные лица – женщина и ее сообщник – являлись нанимателями квартиры, в которой производили обыск. Надеюсь, понятно, к чему я клоню?
Сэмюэл Наткин сидел, стыдясь поднять голову. Наконец он тяжело вздохнул:
– Господи помилуй! Еще и фотографии! Позор-то какой! Будь проклят тот час, когда все это случилось! Клянусь вам, сержант, я и не думал, что это запрещено.
Сержант Смайли озадаченно заморгал.
– Мистер Наткин, позвольте внести полную ясность в это дело. Никто и не говорит, что это запрещено. Ваша частная жизнь полиции совершенно не касается, если только вы не переступите черту закона. А связь с проституткой законом не запрещена.