Шар золотой. Шар бирюзовый
Шрифт:
По крыше, зашуршав дождём,
День отдаёт бразды правленья ночи,
И если нынче суждено,
Ещё сверкнёт и загрохочет.
И грозный всполах той ночИ,
Зажжёт в душе огонь тревоги,
И о судьбе мы помолчим,
И вспомним, как всегда о боге.
Не видно что-то воробьёв,
А воронья чернеют тучи,
И кружит в небе кумовьё,
С надрывным карканьем скрипучим.
Сытна,
Вширь, уползающих помоек,
И стаи манят города,
С их океаном новостроек.
Куда-то катит снежный ком,
Проблем агломераций,
Но отложили на потом,
Вопрос различных иммиграций.
День Флота, день особый,
Неважно, сам служил иль бати брат,
Ведь, тельник с его чёрной полосою,
Почётный самый у мужчин наряд.
Слова из Корабельного устава,
Вполне пригодны и на берегу.
На флоте честь возведена во главу,
И не сдаётся флаг врагу.
Гордимся службою морскою,
И пусть не виделись мы много лет,
Мы связаны, братишка, белой полосою,
Которая на тельнике, за чёрною вослед.
Вопросы, если были, больше нет,
И в «Крокусе», вчера, сгорел последний.
Да, безусловно, будет дан ответ,
Под визги европейских бредней.
Война и месть неотделимы,
Они не могут друг без друга,
И нет у них начальников, помимо,
Кто тормошит за нитки кукол.
Война и месть почётным караулом,
Стоят у входа преисподней.
Война горит, коль чаша не минула,
А месть должна быть всё-таки холодной.
Беру чекушку, дабы снизить давление санкций,
А то боррели пургу несут не по-детски,
Надо бы подтвердить, что мне восемнадцать,
Хотя ясно, что возраст мой явно советский.
Продавщица тоже ровесница полёта Гагарина в космосе,
Деланно хмурится, вот мол забота:
– Неужто, правда, уже исполнилось?
Женщина улыбается, я хохочу до икоты.
Улыбнулся тебе человек. Какая малость,
А уходит из души всякая гадость.
Давайте, тётя, помолчим,
Ну, хоть чуть-чуть, ну, хоть немного!
Ваш мозг уже неизличим,
А мой поплавился ей-богу.
Сегодня проклят я судьбой. Я с вами рядом.
А вы от воя, перепрыгнув к смеху,
Уж, всё купе залили ядом.
И выпрыгнуть
А был описан только зять,
И кости мужу, вы ещё не мыли.
Мне нужно время, чтобы осознать,
С какою сволочью вы жили!
Пусть отдохнёт ваш телефон от бесконечной службы,
Конечно, в жизни всё не просто.
Но честно говоря, я рад за мужа,
Что он ещё не на погосте.
Не нравится вам слово «педераст»?
Вы б лучше перемазали всё голубое?
Но этот термин греки берегли для вас,
У нас, для вас словечко есть другое.
А Греция вам чем не угодила?
Европы пуп и колыбель спортивного престижа,
Она, ведь, игры Олимпийские родила,
Что в ногу с термином, шагают нынче по Парижу.
Да, дело, собственно не в вас,
Точнее, нет до вас нам никакого дела.
Противно, когда словоблудием подчас,
От веры нас на уводят в сторону подделок.
Только б небо рисовал,
Если б был художником,
Кабы бог поцеловал ,
В маковку тревожную.
Колером бы колдовал,
С голубой основою,
Краску чёрную не забывал,
В иной день, багровую.
Настроений, тут, не счесть,
То хандра, вдруг, сунется в оконце,
То улыбка принесёт вам весть.
Что с утра сегодня солнце.
Ну, а к вечеру Луна,
Повиснет лампою фонарною,
Маковки моей кума,
Интриганка главная.
Как часто игнорируем мы знаки,
Не только на обочине дороги,
А те, что шлют нам знаки зодиака,
Мерцающие на перекрёстках жизни многих.
Мы вспоминаем знаки лишь потом,
Когда уходит время безвозвратно.
Идти нам нужно в направлении ином,
Скорее, в направлении обратном.
Проблема, собственно, в другом,
(Ну, прозевал. В конце концов, никто, ведь, не ограблен!)
Становимся мы часто в месте том,
Где знак висит: «Опять, всё те же грабли!»
Ветшает всё под светом лунным,
И голова лысеет и колёс резина,
Лишь, дурость остаётся юной,
И выпирает, вдруг, неудержимо.
Казалось, мудрости пора уж,
На страже встать, вдаль глядя зорко,
Чтоб чувство такта, углядев пропажу,