Шарада Шекспира
Шрифт:
Ася спохватилась, отпрянула. И отец, и Кристина постоянно твердили ей, что заговаривать на улице с незнакомыми мужчинами крайне опасно.
– Вы кто?
– Сыщик, - с улыбкой ответил Всеслав.
– Поговорить с тобой хочу. Ты не против?
– Сыщик?!
– Глаза Аси вспыхнули и стали огромными.
– Из милиции?
– Не совсем. Я расследую убийство медсестры, с которой работал твой отец. У него возникли проблемы.
– У папы?
Ася совершенно не умела общаться, она переспрашивала, вместо того чтобы отвечать.
– Да, - кивнул Смирнов.
– Лев Назарович может оказаться подозреваемым.
Дочь Адамова бросила на него взгляд затравленного зверька.
– Вы хотите сказать… папу посадят в тюрьму?
– Пока нет. Ты согласна помочь мне во всем разобраться?
– Но я ничего не знаю! Папа ни разу не брал меня на работу!
– Она была близка к истерике.
– Я ничего не знаю!
– Можешь ответить на некоторые вопросы?
– располагающе улыбнулся сыщик.
Доктор Адамов предупреждал его, что Ася нервная, и не преувеличил. Она побледнела, задрожала, раскашлялась.
Если бы Ася не растерялась так, этот мужчина понравился бы ей - крупный, сильный, уверенный в себе, с правильными чертами лица, хорошо одетый. И главное - он уважительно обращался с ней: улыбался, держал под руку, чтобы она не упала.
– У меня нога подворачивается, - объяснила девочка.
– В детстве был вывих, и теперь сустав частенько подводит.
– Бывает. Не расстраивайся!
Ася опять закашлялась, окончательно смутилась.
– Извините, - сказала она, доставая из кармана носовой платок и прикладывая его к губам.
– У меня бронхит. Вас не отталкивает, когда люди кашляют?
– Сейчас многие простужены. Я не обращаю на это внимания.
– Задавайте свои вопросы, - милостиво разрешила девочка.
Смирнов подумал, что напоминать ей о смерти матери будет жестоко, и начал издалека.
– Твой папа часто дежурит в клинике по ночам?
– Редко, - после некоторого раздумья ответила Ася.
– Я не люблю, когда он уезжает в командировки или уходит на дежурство. Когда папы нет дома, я не могу спать. У меня вообще плохой сон. Кристина дает мне снотворные таблетки, но я не всегда их принимаю.
– А что ты с ними делаешь?
– Выбрасываю. Тайком, чтобы она не видела.
– Почему?
– удивился Всеслав.
– Мама тоже пила много таблеток, а потом… умерла.
Ася сказала лишнее, покраснела и замолчала. Сыщик полез в карман за сигаретами, опомнился, засунул пачку обратно. Черт! Ему что, передается девичья нервозность?
– Ты помнишь день тринадцатого марта?
– спросил он.
– Да, - сразу ответила Ася.
– Утром папа и Кристина спорили, потом он ушел на работу и остался там ночевать. Она ужасно злилась!
– Ничего не путаешь?
– на всякий случай уточнил Всеслав.
– Я отмечаю в календаре дни, когда папа и Кристина ссорятся. Хочу, чтобы она ушла от нас.
– Кристина тебя обижает?
– Она
– с непримиримой злостью сказала девочка.
– Папа должен это понять.
– А в тот вечер, тринадцатого марта, ты рано легла спать?
– Я вообще не спала, - вздохнула Ася.
– У меня был сильный кашель. Кристина позвала меня ужинать, но я отказалась. Есть совсем не хотелось. Тогда она принесла мне в комнату чашку горячего молока с медом. Ненавижу молоко! Но пришлось выпить, иначе бы она не отстала. Еще Кристина принесла таблетку снотворного и ждала, пока я не положу ее в рот. Когда она ушла, я таблетку выплюнула и выбросила в форточку. Думала, сама смогу уснуть.
– Получилось?
Ася отрицательно покачала головой.
– Я же говорила, что той ночью не спала. И слышала, как Кристина куда-то ходила. Она заглянула ко мне в комнату, а я притворилась спящей, ей назло! Она поверила, оделась потихоньку и выскользнула за дверь.
Алиби Кристины рассыпалось в прах.
– Когда примерно она ушла?
– Около десяти, - уверенно сказала девочка.
– Я кашляла, но Кристина привыкла, что я кашляю во сне. Она надеялась уйти и прийти незаметно.
– Как долго ее не было дома?
– спросил Смирнов, не веря своей удаче.
– Часа три. Она изменяет папе, ведь так?
– Ну… не обязательно.
– Куда же Кристина ходила ночью, если не на свидание?
– усмехнулась Ася.
– Вы ее не выгораживайте!
Глава 10
Ева услышала запах кофе и вскочила. Только бы не залило плиту! Увы, она опоздала. Пузырящаяся коричневая жидкость, благоухая, растекалась по белоснежной поверхности плиты.
– Ах, ты…
Славка ушел, ворчать было не на кого, кроме себя. И Ева схватилась за тряпку в тщетной попытке поймать остатки убегающего кофе. Телефонный звонок застал ее за этим занятием.
– Кто бы ты ни был, подожди минутку, - пробормотала она, вытирая руки.
Телефон звонил, не умолкая. Почти забытый трепет шевельнулся в ее душе, когда она подошла и взяла трубку. На том конце повисло молчание.
– Алло… - прошептала Ева.
Она хотела произнести это громче, но голос сел, ноги стали ватными. Трубка молчала.
– Алло… - повторила Ева.
– Кто вы? Что вам нужно?
Послушав пару минут тишину, нарушаемую бешеным стуком собственного сердца, она без сил опустилась на стул. Самоуспокоение не помогало. Сколько Ева ни твердила себе, что стала жертвой детского баловства или очередных неполадок на линии связи, ее волнение только нарастало.
Первая мысль - позвонить Смирнову - пришла и ушла. Что бы ни случилось, ему она больше не скажет ни слова!
Неужели это снова шуточки Кристофера Марло? После некоторых колебаний Ева разыскала и набрала его номер. Молодой артист сразу ответил: