«Шарашка» попаданцев. Опередить Гитлера!
Шрифт:
— Товарищ Прутов, а вы не боитесь мне такое говорить? — весело поинтересовался Сталин после паузы.
— Не боюсь, товарищ Сталин. Я, разумеется, сознаю, что по духу и букве успел наговорить на десять лет строгого расстрела, но в данной ситуации не могу поступить иначе. С самого начала решил говорить только правду. Ну, насколько я сам ее понимаю. Считаю, что по другому тут нельзя. Слишком велики ставки.
— Это хорошо, что вы понимаете. На сегодня наш разговор можно считать законченным, но встречаться нам, видимо придется часто. Быстрее выздоравливайте.
— Как говорится — всегда готов, товарищ Сталин.
Вождь кивнул, поднялся, направился, было к выходу. Но вдруг остановился
— Ага, зацепило таки Иосифа Виссарионовича, — усмехнулся про себя Николай Иванович.
— С уверенностью сказать не могу. Свидетели, как говорится, противоречили друг другу. Но, по моему мнению, стратег он весьма не слабый. Хоть и любитель, но талантливый.
Пока с нами не связался, все ему удавалось. Да и мы избежали поражения, чуть ли не чудом и с огромным напряжением сил.
Да и вы, товарищ Сталин, по факту показали себя прекрасным военным стратегом. Другой вопрос, что до сих пор вы этим делом серьезно не занимались. Но в войну пришлось заняться и очень серьезно. А учиться на ходу. Опыт показал, что полагаться в этом вопросе на генералов нельзя. Гитлер это прекрасно понимает, сам вникает во все тонкости. Иначе они навоюют….
Сталин снова кивнул, попрощался и вышел.
Глава 12
Хорошенько подумать по поводу итогов разговора со Сталиным Николаю Ивановичу не дали. После очередных процедур и кормежки снова заявился неугомонный капитан госбезопасности. Николай Иванович хотел, было пожаловаться на изрядную головную боль, которая на самом деле имела место быть, но не стал. Не те времена на дворе стоят, чтобы такими пустяками прикрываться.
Интересоваться беседой с вождем капитан не стал, что было понятно. Зато его интересовало стрелковое оружие. И в особенности автомат Калашникова. Николай Иванович честно изложил все, что только смог припомнить по устройству данного механизма и даже в меру способностей нарисовал несколько эскизов.
После чего заметил, что данный разговор несколько преждевременен, а начинать надо с разработки нового патрона.
— А что с патроном? — сразу заинтересовался капитан.
— Так в этом все и дело. Сейчас просто нет патрона под эту машинку. Стоящий у нас в производстве винтовочный патрон обладает явно избыточной мощностью. Легкое, дешевое и надежное автоматическое оружие на его основе сделать весьма проблематично. Особенно если речь идет о массовом оружии большой войны. Маузеровский патрон, который применяется в пистолетах-пулеметах, напротив, недостаточно мощный. Нужен промежуточный патрон. С ним придется повозиться.
— А какие сложности? Какие особенности?
— Ну, промежуточный патрон 7.62х39, коническая гильза без закраин, стальная, покрытая специальным лаком.
— Стальная гильза? Вы уверены?
— Уверен, в том-то и сложность. Для массового автоматического оружия латуни не напасешься. Вот и разработали гильзу из мягкой стали. Плюс к тому специальный лак для ее покрытия. В этом лаке, насколько я понимаю, весь секрет. Чтобы хорошо защищал гильзу от коррозии и при этом не скалывался и не загрязнял механизм.
— Ясно, — капитан сделал отметку в блокноте, — дело не одного дня. А что делать сейчас?
— Сейчас? Это вопрос. Автоматические винтовки под мощный патрон показали себя не очень. В смысле, машинки в принципе неплохие, но уж больно прихотливые. В полевых условиях, да необученным балбесам в руки… отказывают часто, механизм тонкий. Да и дорогие они, требуют массу квалифицированных человеко-часов. А в условиях, когда к станкам реально приходилось ставить баб и пацанов, то о нужном качестве изготовления и вообще
В нашей истории этот вопрос решали так: половине бойцов в стрелковых подразделениях выдавали пистолеты-пулеметы, а остальным обычные магазинные винтовки. Паллиатив конечно, но куда деться? Пистолеты-пулеметы в основном были ППШ конструкции Шпагина. Машинка не идеальная, но зато технологичная — масса штампованных деталей.
Так и воевали.
— А что с пистолетами?
— А что пистолеты? В современной войне это вообще не критично, можно особо не беспокоиться. Если иметь в виду ТТ, то пистолет это неплохой, надежный, с мощным боем. Китайцы его, говорят, до сих пор по нашей лицензии выпускают. Слышал, что пользуется большой популярностью у гангстеров, ибо хорошо пробивает полицейские бронежилеты. Но как армейский пистолет подходит не очень: калибр маловат, недостаточное останавливающее действие. То есть противник зачастую даже со смертельным ранением успевает выстрелить в ответ. А это не есть хорошо, в реале офицеры предпочитали в бой с ППШ идти, надежнее. Было бы неплохо сделать для армии толковый 9-мм пистолет, чтобы шоковым действием сразу врага с ног валило. Но как я уже говорил это не критично, можно и обойтись. А если есть лишние ресурсы, то лучше хороший единый пулемет сделать, пользы много больше будет.
— А что значит «единый»? — заинтересовался капитан.
— Универсальный пулемет под имеющийся винтовочный патрон, его иногда еще ротным называют. Чтобы и для легкого станка и для сошки, и можно было на бронетехнике устанавливать. А то для современного боя «максим» слишком неповоротлив, а ручной дегтяревский несколько слабоват.
— Так вы считаете, что пехотный пулемет Дегтярева неудачен?
— Не то чтобы неудачен, мы, считай, всю войну с ним отвоевали, но и не идеал. Да и устарел он малость. Современные немецкие MG гораздо лучше. Нужен надежный пулемет с ленточным питанием, с возможностью быстрой смены ствола, пистолетной рукояткой, технологичный. И чтобы лента подавалась из присоединенных к пулемету коробок, без участия второго номера. А когда будет готов промежуточный патрон, то в дополнение к этому можно пустить в производство легкий ручной пулемет. С той же автоматикой, что в автомате Калашникова, но ствол подлиннее, ствольная коробка помассивнее, магазин пообъемнее. Такой пулемет не мешало бы иметь в каждом отделении.
В конце концов, именно пулемет и является сейчас основным оружием пехотинца. Статистика говорит, что подавляющая часть потерь от действия стрелкового оружия приходилась именно на пулеметы. По крайней мере, в этой конкретной войне. Впрочем, доля потерь от стрелкового оружия вообще невелика, две трети потерь было от осколков — снарядов, бомб, мин и так далее.
— То есть стрельба пехотинцев была неэффективной?
— Просто пехота вообще мало стреляла, что наша, что немецкая. Это даже по расходу боекомплектов видно было. А вот артиллерия, напротив, поглощала боеприпасы в огромных количествах.
— А почему пехота не стреляла?
— Ну, в наступлении, на бегу, стрелять проблематично. Тут специальная подготовка нужна, полученные на стрельбище навыки не слишком полезны. При отражении вражеских атак тоже много не постреляешь, артиллерия до последнего момента не дает головы поднять. Немцы, а потом и мы все время норовили наступать непосредственно за огневым валом. То есть не успеешь еще со дна окопа подняться, а враг уже на расстоянии гранатного броска. В ситуации позиционной войны стрелять зачастую просто боялись, ибо чуть ли не на каждый выстрел немедленно открывали огонь минометы.