Шарик над нами
Шрифт:
Громкие скандалы были вызваны прямыми М-нападениями на творцов. Какой-нибудь злобный небушник не давал мастеру завершить начатое, завидуя таланту презренного эемляшки или желая вовсе уничтожить культуру в бывшей метрополии.
Нередко вокруг книги, симфонии или картины разыгрывалось настоящее сражение, в котором участвовало несколько Небожителей, желавших кто завершения работы в первозданном виде, кто - ее исправления, а кто и уничтожения. Как правило, в результате автор либо забрасывал свое детище, и к его ужасу, оно в конце концов вылуплялось в изуродованном виде, либо истреблял
Выставка оставила у Лики неприятное впечатление. Мирные пейзажи лесистых лунных гор и превращенных в степи равнин, кратеров, заросших кустарником или гигантскими грибами, вовсе не умиротворяли, а казались полны хитроумных ловушек и притаившихся чудовищ - только сунься... А одухотворенные, светлые и чистые - так тщательно выписанные - лица селенитов маскировали хищные хари небушников, которые засели за пультами своих ужасных Магин, нацеленных на всех и каждого. При всей экстравагантности быта и развлечений селенитам лучше всего давались сугубо реалистические сюжеты. Если как следует всмотреться, в их работах проглядывало откровенное школярство, старательное ученичество, подражательство мастерам прошлого. А главное - они оставляли зрителя равнодушным.
Уходя, Лика бросила в зал прощальный взгляд. Луч заходящего солнца упал на стену, и девушке вдруг почудилось, что на картинах ей все удивительно знакомо. Словно она уже была в этих залитых зеленовато-голубым светом горах, заросших тропическим лесом, в исполинских чашах морей, в городах с причудливыми замками, высоченными башнями, сверкающей, стремительно меняющейся рекламой и головокружительными подвесными дорогами. И будто видела она воочию, а не на экране телевизора и эти пейзажи, и эти сценки из селенитской жизни. Хотя на самом деле Лика никогда не покидала Земли, да и вообще путешествовала совсем мало. На какие, спрашивается, шиши?..
А затем Лику занесло в филиал Международного института М-аллергии. Примерно у каждого двадцатого жителя Земли проявлялась устойчивая аллергическая реакция на любого рода ИЗМЕНЕНИЯ. Возникали всякого рода высыпания на коже (вплоть до багровых шишек в кулак величиной), начинали слезиться глаза, все тело охватывала невыносимая чесотка, так что больные прямо-таки раздирали себе кожу ногтями. Некоторые, не выдержав, начинали биться головой о стену, а кто-то и вовсе пытался свести счеты с жизнью, чтобы раз и навсегда избавиться от мучений.
Рано или поздно происходило сильнейшее самоотравление организма, и однажды могло остановиться дыхание. А посему таким людям была необходима строгая изоляция от мира, и в подвалах разбросанных по земному шару клиник беспрестанно крутились МОДы (Машины Обратного Действия), создавая знаменитые островки стабила.
Некоторые доведенные ИЗМами до отчаяния граждане, вовсе не страдая аллергией, пытались проникнуть в такие клиники. Они старались подкупить или шантажировать врачей, симулировали симптомы М-аллергии. Некоторые - весьма убедительно, хотя в конечном счете обмануть специалистов
Некоторые врачи и рады были бы помочь несчастным, не выдержавшим психологического пресса жизни в подлунном мире, но МОДы пожирали огромное количество энергии и стоили огромных денег. Мест в клиниках катастрофически не хватало. Часть поступающих с Луны в порядке гуманитарной помощи МОДов таинственно исчезала - на уровне Международной Организации Здравоохранения, на уровне Минздрава, да и областных управлений - тоже. Несомненно, руку к этому прикладывали чиновники Министерства по лунным делам и мафия. Самый прибыльный бизнес - ведь богачи готовы заплатить любые деньги за Анти-Магину, создающую в их особняке зону стабила.
Городскую клинику ограждал высокий бетонный забор с колючей проволокой под током и сенсорными датчиками; окруженное деревьями здание видом своим напоминало тюрьму. Стоящий в проходной у турникета дюжий охранник с кобурой, дубинкой и рацией на поясе грозно спросил девушку:
– Вы по какому делу?!
Лика краем глаза заметила сидящего в дежурке полицейского с автоматом на коленях. "Куда меня занесло?.. Зачем я это делаю?" Ответ, как всегда, был прост: шел очередной ИЗМ. Девушка знала, что все равно не сможет побороть толкающую ее вперед силу и надо скорее довести это навязанное ей дело до логического конца.
– Мне... о госпитализации поговорить... У меня дома больной, - робко произнесла она, испуганно глядя на охранника.
Тот зевнул, обнажив мелкие желтые зубы, и сказал более мягко:
– С кем говорить-то будете? У вас назначено?
Сердце провалилось в пятки. Лика не знала ни одного имени. Но вдруг она проговорила, не властная над собственным языком:
– Заведующий первым отделением мне назначил на семь.
– Демонстративно поглядела на часы.
– Как бы не опоздать...
– Проходите, - после секундного раздумья разрешил охранник и сунул ей в руку розовый квадратик временного пропуска.
– Это на один час. Потом включится сигнал. Не задерживайтесь.
– Спасибо.
Лика проскользнула в садик, чувствуя, что на лбу выступили капельки пота. По аллеям прогуливались трое или четверо пациентов, одетых в серые фланелевые халаты, валенки с галошами и зимние шапки.
В дверях больничного корпуса ее снова остановили. Второй КПП тоже охранялся вооруженным часовым и был оснащен электронной системой идентификации. Вопросы повторились, повторился и ответ. Девушку провели к дежурному врачу, тот позвонил в кабинет заведующего первым отделением. Заведующий проводил вечерний обход.
– Пойдете сами, без сопровождающего, - сказал дежурный врач устало. Кабинет на втором этаже, комната двести двадцать пять.
Лике прикрепили на пальто магнитную метку. Она положила в карман еще один разовый пропуск, без которого ей будет не выйти наружу. Все переговоры Лика совершала со скорбно-спокойным, почти каменным лицом. Страх отпустил ее - пока что все шло как по маслу: небушник, заваривший кашу, знал, что делает.
– Подождете у кабинета. Обход скоро закончится.
– Спасибо.