Шарлотт-стрит

Уоллес Дэнни

— Скуки?

— Гэри очень расстроен. Ведь он такой чувствительный. И теперь, представь, ему все кажется, что ты его унизил. Не ты ли сказал, что он вроде вегетарианской пиццы? То есть ты мясная пицца, а вот он — вегетарианская.

— Вероятно, я хотел сказать, что его все любят, в то время как я мало кому нравлюсь, особенно если они заботятся о своем здоровье, и…

— Ты не имел в виду ничего подобного, правда?

В ее голосе слышалось что-то кроме холода. Гнев? Нет. Что же это? Нежелание думать об этом скорее всего.

— Тебе пора повзрослеть,

Джейсон. Надо найти себе кого-нибудь другого. Хоть кого-нибудь. Съехать с этой паршивой квартирки — Господи, она же через стенку от борделя — и жить дальше.

— Это не…

— И не звони мне.

Щелк.

Некоторое время я вслушивался в тишину, сидя на постели.

— Да разве это бордель? — грустно усмехнулся я.

В висках у меня начинала оглушительно пульсировать кровь. Я покопался в телефоне в поисках новых исходящих звонков. Таковых не оказалось. Я не звонил ей, и знал это.

Может, она свихнулась? Может быть, Гэри довел ее до этого? Было бы здорово, если бы она свихнулась из-за Гэри. И кто тогда оказался бы прав: я или ее друзья?

Ох уж эти ее друзья, неустанно пишущие, позабыв обо мне, как они за нее рады, какой прекрасный парень этот Гэри, как они друг другу подходят, как…

Стоп.

В моей голове забрезжил отблеск смутного воспоминания.

Нет.

Пожалуйста, нет.

Я выбрался из кровати и доковылял до ноутбука. Вот и ответ.

Упс.

— «Упс» не отражает всей сути, — мудро заметил Дэв.

Мы сидели в кафе неподалеку от нашего дома, он уплетал английский завтрак, запивая его иностранной кока-колой, на нем была футболка с червяком Джимом.

— Нет, — повторил он и с улыбкой покачал головой. — «Упс» даже близко не отражает масштаба случившегося.

Он прав. Я снова задумался над своими поступками последнего времени.

Черт меня дернул комментировать все эти фотографии с помолвки. Спьяну каждое из замечаний казалось мне полным уайлдовского блеска и фрайевского остроумия. Ночью я, по всей видимости, думал, что выгляжу ироничным интеллектуалом. Сейчас, при безжалостном свете дня, я понял, что похож скорее на бродягу, стучащегося в окно магазина электроники.

— Да ладно, — попытался успокоить меня Дэв, — кто это мог видеть?

— Все. Все, кто смотрел их фотографии. Ее друзья, мои друзья, наши друзья.

Дэв задумчиво кивнул и пожал плечами.

— Ее семья. Ее многочисленные коллеги.

На лице Дэва появились определенные признаки обеспокоенности.

— Друзья Гэри. Семья Гэри. Многочисленные коллеги Гэри.

— Да-да…

— Дальние родственники. Люди, с которыми не поддерживался контакт лет двадцать, но когда-то являвшиеся одноклассниками. Случайные посетители. Майкл Фиш.

— Майкл Фиш? Тот, что ведет прогноз погоды?

— Правильно. Он партнер по гольфу отца Гэри.

— Ладно, давай не будем напрягаться из-за реакции Майкла Фиша. Не думаю, что он об этом вспомнит.

И тут меня пронзило воспоминание о том, что я натворил, и моя самооценка просто рухнула.

Лицо Гэри. Сияющее лицо Гэри, такого счастливого, в полном

восторге от того, что женщина его мечты только что сказала «да». Он никогда не выглядел таким счастливым, как на этом снимке. А под ним мое фото, и на нем я показываю ему оба больших пальца. Дополняет все соответствующий текст: «Привет! Я Гэри, у меня лицо тупого чувака, ну и я вполне довольствуюсь примитивной банальной пиццей… Так почему бы нам не пожениться? Будем вместе есть пиццу, но только уж ту, мою любимую».

Господи Иисусе.

Лицо тупого чувака?

Я вздрогнул и глотнул чаю. У Дэва загорелись глаза. Но не потому, что я пил чай — он не раз видел меня за этим занятием, но ни разу ничего не говорил, — просто к нам подошла официантка. Та самая, на которую он пытается произвести впечатление каждый раз, когда мы тут бываем. А как мы уже выяснили, без девушки нет никакой истории.

— Dobranoc! — внезапно воскликнул он. — Jak si masz? [1]

1

Добрый вечер. Как дела? (искаж. польск.). — Здесь и далее примеч. пер.

Официантка слегка улыбнулась ему и сказала что-то в ответ. Видимо, она ожидала развития темы, но Дэв, уставившись на нее, молчал. Не дождавшись от него ничего вразумительного, она отошла от нашего столика.

— Хорошее начало, — заметил я. — Когда-нибудь вы и вправду сумеете обменяться парой фраз.

— Не надо было надевать эту футболку, — с досадой заметил Дэв, явно сердясь на самого себя. — С «Уличным бойцом» подошла бы лучше.

Он еще долго смотрел ей вслед.

— Упс, — только и выговорил я.

Вот в чем, собственно, дело.

Я совершенно ничего не имею против Гэри. Он хороший, ничем не примечательный человек. Я его видел, так что могу говорить об этом с уверенностью. Это была неожиданная и малоприятная встреча на дне рождения общего друга. Я вел себя безупречно, даже сумел пошутить пару раз. Но нам обоим было ясно, что разговаривать не стоит. Это выглядело бы несколько противоестественно.

Если бы я все еще был учителем, я бы описал его так.

«Внешность: ничем не примечательная.

Поведение: ничем не примечательное.

Общее впечатление: Гэри очень приятный молодой человек, не отягощенный излишними амбициями и склонностью к рефлексии. Всегда можно понять, что у него на уме».

Видите? Хороший парень. Ничего плохого. Совершенно ничего.

Но именно это-то, я думаю, меня и раздражает. Вот это самое «он неплохой, он подойдет». Никакой искры, ничего особенного. Ни одной выдающейся черты. Помню, как я стоял там, на вечеринке, смотрел на него и на Сару за его плечом, делавшую вид, что ничего не происходит, все так и должно быть, ведь мы взрослые люди и на дворе двадцать первый век. Я смотрел на них и думал: где же волшебство?