Шарлотт-стрит
Шрифт:
— Джейсон, тебе не нужны все эти люди, — заявила Эбби, успокаиваясь, — тебе нечего им доказывать. Не понимаю, почему ты так нервничаешь. Когда я зашла туда, то подумала: «И это их он так боится?» Да кому какое дело, что они там себе думают.
— Эбби, нас могли бы посадить за это, — проговорил я осуждающим тоном, но она выглядела такой жизнеутверждающе-самоуверенной, такой очаровательно живой, что, как бы ни хотел выглядеть суровым учителем, я попросту не мог. Она заметила на моем лице след улыбки и проиграла очередную битву со смехом. До слез и
Я тоже сдался и позволил себе расхохотаться.
Я смеялся хотя бы потому, что смеяться несколько приятнее, чем плакать, и с этим смехом из меня выходило все напряжение, все сдерживаемые эмоции, весь гнев, все одиночество и отчаяние. Я чувствовал облегчение оттого, что все так или иначе кончилось.
Отсмеявшись, мы без сил упали на скамейку — у нас болели все мышцы, а по щекам катились слезы. Дэв достал фотоаппарат.
— Улыбочку!
Через час, задолго до того, как во мне проснулось чувство вины, я взглянул на телефон. Мне пришло послание.
— Это может быть твой шанс! — сказала Эбби чуть позже, когда мы провожали ее на станции. — Ты увеличиваешь вероятность этого! Приближаешься к своей мечте!
— Может быть, — согласился я, — может быть.
— Надо и мне поскорее обзавестись мечтой!
Я обнял ее на прощание и задумался о том, что мне делать дальше.
Во-первых, что мне делать на презентации нового проекта Дэмиана на следующей неделе?
И во-вторых, вынуть айпод из кармана и послушать песни, втайне скопированные с болванки, выглядывавшей из сумки Эбби прошлой ночью.
Жизнь… была прекрасна!
Ей было суждено недолго оставаться таковой.
Глава 18, или
Ты поджигаешь меня, я твоя сигарета
Я никогда раньше не видел, чтобы Дэв так настаивал на полноценном английском завтраке.
— Я слышал кое-что от Павла, сказавшего, что Томаш сообщил ему о Марцине, узнавшем обо всех такое!
— Кто такой Марцин?
— Ну Марцин. Марцин с лодыжками.
— Не совсем понимаю, что все это значит.
— Это значит, что у меня есть шанс.
Мы сидели на террасе кафе, и он крутил головой во все стороны, высматривая Памелу. Уверен: если бы Памела его сейчас увидела, то тут же бы влюбилась. В том случае, разумеется, если ей нравятся парни с повадками бурундуков.
Но Памелы не было. Вместо нее работал ее начальник — сурового вида мужчина, обычно сидевший в углу и читавший польские газеты. Отвлекался он при этом лишь на почесывание странной синей татуировки, по всей видимости, весьма досаждавшей ему. Он напоминал пьяного в баре, разрывающегося между желанием сказать тебе, что ты хороший парень, и не менее сильным побуждением приложить тебя лицом об стол. Мы обычно не общались с ним по этой и дюжине других причин.
Но сегодня Дэв был настроен по-другому.
— Эм… А где Памела? — поинтересовался он.
— Ха-ха-ха, — только и ответил хозяин, но нельзя было поручиться, что он понял вопрос. Он толкнул к нам наши тарелки.
— Девушка? — попытался Дэв еще раз. — Пам-э-ла?
— А! Да, Памела. Да.
Он сделал мрачное лицо и подбоченился. Это могло бы претендовать на номинацию «Худшая попытка объясниться жестами в истории международного общения».
— Она здесь? — не унимался Дэв. — Ou est Pamela? [8]
— Нет, — ответил хозяин. Он потер глаза и сделал вид, что плачет. — Ха-ха-ха, — повторил он, развернулся и ушел.
— Как-то странно, — заметил я.
— Может быть, он пытался сказать, что я грустный? Или она? — предположил Дэв. — Если он хотел показать, что она плачет, значит, я правильно его понял.
— Может быть, он пытался сказать, что вы оба грустите, но по-разному?
8
Где Памела? (фр.)
Дэв кивнул, погруженный в свои мысли.
— Так что там с приглашением? — поинтересовался он. Сегодня утром я довольно неожиданно получил по почте конверт из дорогой тисненой бумаги кремового цвета — в таком моему богатенькому кузену присылают счет за газ.
— По всей видимости, я прошел проверку на взрослость. Они подгоняют события. Гэри хочет, чтобы они были женаты к тому времени, когда ребенок выскочит на свет, — ответил я, проверяя, на месте ли приглашение на свадьбу Сары.
— Да нет, я не об этом. Это приглашение я видел. Я о другом — о том, которое поинтереснее.
А? То приглашение.
Письмо было озаглавлено «„Тропикана“ — срочно». Поначалу я не обратил на него внимания. Что такого срочного может быть в «Тропикане»: разве что из чана с соком вылез какой-то монстр, — но потом заметил, от кого оно.
— Скажи, что это «Формула-1» или что-то в этом роде. Или премьера! Или запуск новой марки водки. Там будут топ-модели, готов поспорить. И все они, одетые в серебряное, будут раздавать стопочки с водкой. Или «Золотой джойстик»! Пусть это окажутся девочки в серебряном или «Золотой джойстик». Дэв всю жизнь мечтал пойти на церемонию вручения «Золотого джойстика». Он говорит, что это должно быть что-то невероятное. Я думаю, она проходит на нулевом этаже «Хилтона».
— Это «Оскар» мира видеоигр. Все собираются там. Все самые важные птицы.
— Например?
— Не думаю, что ты о них слышал. Это совсем другие важные птицы.
— В любом случае это не «Золотой джойстик». На самом деле это, — я торжественно показал ему письмо, — запуск новой линейки соков «Тропикана». С ягодами акай.
Он кивнул, явно надеясь, что не так меня понял.
— «Тропикана», — задумчиво произнес он.
— По всей видимости, ягоды акай содержат на девяносто процентов больше антиоксидантов, чем считалось ранее, — известил его я.