Шарлоттка для генерального
Шрифт:
– Он маленький еще и скучает, когда мы уходим. Я его в переноску положила, а он сбежал.
– Так, – пытаюсь успокоить в первую очередь себя – Как тебя зовут?
– Лизавета, – шмыгает носом девочка.
– Так, вот, Лизавета, не надо так расстраиваться, – встаю из-за стола и подхожу к малышке – Пушок обязательно найдется, он просто заскучал в переноске и решил выйти погулять. Сидит сейчас в каком-нибудь кабинете и ждет, когда ты за ним придешь. Где, говоришь, переноску оставила?
– В комнате отдыха, у окна, там еще рядом большой шкаф с шоколадками.
«Так,
– Идем искать твоего Пушка? Ну, и папу заодно.
Протягиваю Лизе руку и бросаю взгляд на монитор.
«Не выключать? Сейчас же быстренько найдем кота… Ну, в самом-то деле, где у нас в офисе можно спрятаться? Пройдемся по кабинетам, покискискаем. Котенок, наверняка, голодный, вылезет».
Оставляю компьютер включенным и отправляюсь на поиски. Начнем с комнаты отдыха. Как сказала Лизавета…
«Лизавета, имя-то какое интересное. Не Лиза, а Лизавета… Звучит!»
– Здесь оставила, да? – спрашиваю, когда мы заходим в просторное помещение.
– Вон она.
Девочка показывает пальчиком на красивый рюкзак с круглой прозрачной вставкой из пластика, лежащий на ярко-оранжевом диване. Маленькая такая переноска, но котенок влезет?
«Должен влезть, конечно, а иначе как она его принесла?» – уговариваю себя, хотя интуиция вопит вовсю.
Не сходится что-то, но разве меня это когда-нибудь останавливало?
Подгоняемая любопытством хочу побыстрее найти кота, а в идеале передать ребенка в руки отца и сбежать читать сообщение от таинственного незнакомца.
– Пушок, кис-кис – зову я и обхожу комнату по периметру.
– Пуша, пунечка, – подхватывает Лиза.
Глава 10
Шарлотта Королева
– Пушок, кис-кис – зову я и обхожу комнату по периметру.
– Пуша, пунечка, – подхватывает Лиза.
В комнате пусто. Останавливаюсь у окна и отодвигаю жалюзи. Подоконник чист, как ни странно. Опираюсь руками о холодный пластик, смотрю в окно и вспоминаю, что еще любят кошки, кроме посиделок на окне? Спать на диванах и креслах, прятаться в коробках или на шкафах. Разворачиваюсь и еще раз внимательно осматриваю комнату, представляя, куда бы на месте кошки залезла я. Шкафов здесь нет, диван пуст, за ним тоже проверяли. Лиза на цыпочках отходит от дивана и направляется к автомату с шоколадками.
– Почему ты крадешься?
– Т-с-с! – девочка прижимает палец к губам. – Пушок не любит, когда шумят и топают. Он так не выйдет.
Перевариваю сказанное Лизаветой, и в голове красной лампочкой сигналит: «Лара, не сходится!».
Но я опять все игнорирую.
Жалюзи чуть колышутся от сквозняка и цепляются за тонкий трикотаж платья. Отхожу немного в сторону и слышу чьи-то торопливые шаги в коридоре.
Ищут девочку?
Так и есть.
Дверь открывается, и в комнату отдыха врывается горе-отец.
– Вот ты где, Лизавета Егоровна! Я же предупреждал… – с порога отчитывает дочку генеральный, но, увидев меня, осекается.
–
– Лиз, я же просил… Оу… Шарлотта Владимировна, вы нашли нашего Пушка?
– Пушок! – складывает перед собой ладошки Лиза.
Стоп! Я стою у окна, рядом никого нет. То есть совсем никого, ну или никого похожего на Пушка.
«Но кто-то же есть? Они его видят!».
Мне становится не по себе от того, как смотрят на меня эти двое.
– Я. Никого. Не. Находила, – медленно и четко выговариваю каждое слово.
– Пушочек, – тянет руки и идет ко мне на цыпочках Лиза.
А меня словно выстрелом пронзает догадка, и от этого внутри все холодеет. Я давно отошла от окна. Оно закрыто, и жалюзи спокойно висят в нескольких сантиметрах от моего плеча. Тогда почему что-то до сих пор цепляется за рукав платья? Интуиция, долго пытавшаяся достучаться до меня, притихает, и я наконец-то задаю себе правильный вопрос. Да, с запозданием, но правильный: «Лара, а с чего ты взяла, что Пушок – это маленький котенок?»
Дальше в ход идут инстинкты.
Лиза бежит ко мне, а я, медленно, мало ли кого эти двое назвали безобидным именем Пушок, поворачиваю голову налево.
– Лизавета, не смей трогать паука голыми руками!
– Ну, пап! Дедушка сказал можно, – тоненький голосок ребенка сочится обидой.
– С дедушкой я отдельно поговорю! – строго осаживает отец дочку. – Где перчатки, что я купил?
– В переноске, и, пап, он не кусается.
– Кусается, Лизавета, а еще он сбрасывает волоски! Опять чесаться будешь, – строгим голосом отчитывает девочку Егор Игоревич. – И не надо сейчас из меня делать тирана! Я разрешил держать его дома только с одним условием…
– Прекратите! – кричу и не узнаю свой голос. – И уберите с меня это чудовище немедленно, или я за себя не ручаюсь!
– Шарлотта, вы, главное, не кричите и не трогайте его! – успокаивает меня генеральный и, выставив руки вперед, пытается побыстрее натянуть перчатки.
– Я не собираюсь трогать эту гадость!
Пытаюсь выглядеть грозной, но на самом деле меня жутко потряхивает. Я не трусиха, нет. Могу взять в руки мышь, лягушку, змею да кого угодно, но только не паука. Боюсь этих тварей панически, и страху этому ровно столько же лет, сколько и мне. Всю свою сознательную жизнь я стараюсь обходить этих восьмилапых монстров стороной, а сегодня не удалось. Дрожу всем телом и неотрывно смотрю на волосатую тушку паука, нагло устроившегося на моем предплечье.
– Ой! А куда он? – пищу, когда замечаю движение.
Монстр поднимает передние волосатые лапки и, чуть качнувшись в такой воинственной позе, делает шаг.
– А-а-а! – кричу так громко, что у самой в ушах звенит.
Паук на моей руке замирает, поджимает лапки, а потом…
Я не помню, что происходит потом, потому что становится темно и тихо. Страх отпускает, и я радуюсь внезапно окутавшему меня спокойствию. Вот только длится оно совсем недолго.
Сначала сквозь темноту прорывается боль. Тихая такая, но назойливая до тошноты. Она сверлит и сверлит плечо до тех пор, пока я не просыпаюсь.