Шатун
Шрифт:
– Ну, молодежь, и как вас звать-величать? – спросил гость, расстегивая клапан рюкзака и извлекая на свет деревянную, покрытую снаружи какой-то замысловатой резьбой кружку.
Разливая из котелка чай по трем кружкам, Олег представил себя и Татьяну.
– Издалека в наши края?
– Из Москвы.
– Да ну, – вытаращил глаза незнакомец. – Неужто прямо из столицы? Далече ж
– Нет, – смущенно ответила Татьяна.
Она не собиралась объяснять, что на плате за проход по Национальному парку Юдыг-ва они с Олегом просто решили сэкономить, и начала было говорить что-то про тяжелую заброску и нехватку времени, про большой крюк и неудобное расположение администрации, но гость ее прервал:
– Это нехорошо, – осуждающе произнес он, отхлебывая чай из своей необычной кружки. – Разве ж можно не отмечаться? Теперь, случись с вами чего – когда еще хватятся, когда искать начнут?
Наступившая после этих слов тишина словно подчеркнула зловещий смысл последней фразы.
– Ну, и далече путь держите? – после небольшой паузы спросил гость.
Олегу разговор категорически не нравился. Несмотря на участливый и доброжелательный тон собеседника, он не мог избавиться от ощущения пристрастного допроса, ему казалось, что незнакомец сейчас хладнокровно изучает двух повстречавшихся ему туристов, что, прикрывшись показным добродушием, оценивает какие-то одному ему известные плюсы и минусы, чтобы, возможно, принять какое-то решение. Поэтому, дождавшись, когда Татьяна объяснит, в каком примерно месте они планируют закончить маршрут, Олег решил, что пора уже задавать вопросы самому.
– А вас, простите, как зовут?
– Меня-то? – простейший вопрос, казалось, ввел незнакомства в короткое замешательство. – Так, это… Григорием кличут. Ага. Гришей, значит. А вы, ребятки, как я погляжу, опытные путники, – вон, и палатка у вас какая-то новомодная, я и не видал таких. Много ходите, наверно? А в наших краях бывали уже?
Палатка. Олег посмотрел на палатку, перевел взгляд на рюкзак Григория. Рюкзак современный, не китайский «no name», а хорошего бренда. Только слишком маленький – не больше двадцати
– Да, ходим много, – рассеянно сказал Олег с видом человека, думающего о чем-то своем. – На Урале впервые. Скажите, Григорий, а вот вы всегда по лесу ночью без фонаря ходите. Мне кажется, это не совсем удобно.
– Фонарь-то? – удивленно переспросил гость, – так он мне, вроде как, и без надобности. Иду и иду себе, чай не заблужусь.
– А как же кустарник, завалы, ямы, овраги крутые, наконец?
– А, ты об этом? – усмехнулся Григорий. – Так этого, Олежек, те опасаются, кто в Парме чужой. Вот ты, к примеру – аж из самой Москвы приехал к нам, потому что лес любишь, ходил, вон говоришь, много в местах разных, а только, прости меня великодушно, все одно – чужой ты здесь. И Парма тебе чужая. А мне она – родная, мне она худого не сделает. Так-то вот.
– Ну-у, понятно, – с сомнением протянул Олег. – А вы, ведь, я так понимаю, где-то здесь недалеко остановились? – и он выразительно посмотрел на маленький рюкзачок Григория.
– Ага, недалеко, вроде. Здесь везде недалеко. Это ведь, Олежек, как посмотреть – что далеко, а что нет. Я и не думаю об этом, хожу себе и все. Людей иногда хороших встречаю. Сегодня, вот, вас встретил.
Выслушав столь путаный ответ – если это вообще можно назвать ответом, – Олег сосредоточился, восстанавливая в памяти с мельчайшими подробностями карту местности. Перед походом он досконально изучил весь маршрут – по бумажным картам, по картам GPS, по туристским схемам; еще сегодня утром он прокладывал трек дневного перехода на навигаторе, лежащем сейчас в рюкзаке под грудой теплых вещей, чтобы сохранить батарейки. И он решительно не помнил наличия в ближайших окрестностях ни деревень, ни вахтовых поселков, ни кордонов егерей – ничего, кроме пары заброшенных рудников. Даже ближайшее поселение манси находилась километрах в пятидесяти к северу.
Конец ознакомительного фрагмента.