Шайкаци

Крючков Денис

– Вот мы и перешли к самому страшному.

– Мелочи, Кир, – с мягкой назидательностью указал Саймо. – Почему эти столы сдвинуты?

– Потому что их сдвинули дети, – предложил Кир очевидное. – Потому что туда ворвалось чудовище.

– Если бы туда ворвалась такая туша, хаоса было бы куда больше. Дети? Эти три стола расположены в центре помещения. Во время паники сильнее задевали бы столы, ведущие к выходам. Скорее всего, естественное объяснение этому все-таки есть. Но на Шайкаци мы должны в первую очередь опираться на неестественные предположения.

– К

вопросу о том, что здесь считать естественным, а что нет, – как для тоста поднял чашку Кир.

– Согласен, – кивнул Саймо. – Знаешь, в последнее время я все отчетливее ощущаю какую-то нереальность происходящего. И это, – постучал он ногой по полу, – не твердое железо, а какой-то миф, в котором нет смысла и окончания, а только участники в хаосе малопонятных событий, и я среди них.

– А это еще называют жизнью, Саймо, – разъяснил Кир. – Хаос малопонятных событий без смысла и логичного окончания.

– Может, я начинаю сходить с ума среди всего этого? – в задумчивости отхлебнул чай Саймо.

– А может, наоборот, начинаешь все понимать правильно? – Кир полагал, что Шайкаци выдерживает сравнение с сумасшедшим домом.

– Раньше я совершал малое и довольствовался этим. Я имею в виду, по жизни. Работал умело, с людьми зря не ссорился, вершин не искал. А тут… Не в смысле, что мы каждый день валим… ну, дракона того же. Но здесь ты понимаешь, насколько это малое важно. Может, оно и всегда так было? Или оно сейчас превратилось во что-то большее? Но теперь нельзя иначе, чтобы остаться с чистой совестью. Нельзя отступать.

– Отступать и не надо. Надо идти дальше. В Библиотеку.

– Ты все о своем, – недовольно поморщился Саймо. – Вот эта самоуверенность тебя поперек жизни гонит. Задержись. Вокруг Порта еще столько работы.

– Вот именно. И мы завязнем в ней до скончания Шайкаци. Ты же герой мифа! Сражаешься с чудовищами!

– Достойное дело.

– Даже сражаясь с чудовищами, ты не должен прекращать искать большего. Одолел дракона – разори гнездо дракона. Разорил гнездо дракона – научи других, как сражаться с драконами, если они появятся вновь. А когда тебя сменила армия, ищи левиафана.

– Я тебя даже не понимаю, – вздохнул Саймо.

– Очнись: мы заперты в железной коробке! – воздел руки Кир. – Без цели и смысла. Поэтому тебе и тошно. Мы никуда не двигаемся, пока лазаем по закоулкам вокруг Порта. Говоришь, твои дела превратились во что-то большее? Но в твоем сердце хватает места для еще большего! Пора поставить последнюю печать первых людей.

– Такой ты, Кир, дурак бываешь, – сдержанно отметил Саймо. Кир издал такой звук, будто подавился. – У тебя, по-моему, было очень спокойное юношество. При остальных эти речи не думай толкать. А то они-то лазают по всей станции, рискуя жизнью и погибая, оставляют это неважные предпоследние печати. Пыль по закоулкам поднимают.

– Я не сказал, что это не важно, – процедил Кир, раздраженный его поучительным тоном.

– Да ничего, извиняться не нужно, – отстраненно сказал Саймо. – Твой настрой мне все-таки по душе. В чем-то ты прав. Черту одолеть

мы должны. И возможно, действительно ключ к этому скрыт в Библиотеке. Мы займемся этим. Со временем.

Кир не стал продолжать спор. Пусть будет совершено еще несколько подвигов, длящих этот миф. Но затем они покончат с ним. Ему еще нужно было подготовиться к последней схватке. Пока он едва научился одолевать дракона.

Возле их стола возник Ли. Сумрачно он уставился на их застолье, все более хмурясь тому, что видел.

– Вы себя, товарищи, ведете хамски по отношению к нашему успеху. Выкидывайте на хрен свои дрянные чашки. Мы спасли школу! Это время кружек и стопок.

– И я поддерживаю тебя! – хлопнул по столу Саймо. – Хельги! – обратился он к бармену. – Что у нас по лимиту?

Хельги сверился со списком.

– Премиальная бутылка от благодарного Порта. Ли до конца недели может позволить себе разве что понюхать пробки. Ты, Саймо, разочарование любого бара. У новичка по алкоголю и наркотикам чистый лист.

– Загрязним твой лист, а? – подмигнул Ли.

– Не позволяй ему, – предостерег Саймо. – Он все равно тебе долг выплатить не сможет.

– Я слабый человек, – жалостливо сказал Ли. – Мне нужно сочувствие и дружеская помощь.

– Так началось наше разорение, – скорбно произнес Саймо.

– А мы не дождемся остальных?

– Ты гляди, хочет, чтобы меня другие поили, – оскорбленно указал на него Ли. – Ты так не станешь мне другом, приятель.

– Остальные пишут, что на подходе, – игнорировал его страдания Саймо.

– Ну? – пристально смотрел на Кира Ли.

– Да сейчас закажем на всех, – буркнул Саймо, поднимаясь.

Первый тост – за победу. Тварь была серьезная, и даже этот отряд мог припомнить считанное число столь крупных и живучих бестий. Воспоминания бы затянулись, но их перебил второй тост – за Первых людей. «За «Первых людей»!» – громче прочих крикнул Кир. Это было время вспомнить перипетии сегодняшнего боя. Жуткое теперь было смешным, яростное – восхитительным, омерзительное – будоражащим. Они, конечно, помнили и о неудаче этого похода. Возник третий тост.

– Ирра, – сдвинулись стопки к пустоте между разведчиками.

– Наша павшая подруга, – пояснила притихшая Райла.

– Ты пришел на ее место, Кир, – Будер как бы возложил на него что-то.

– Ты можешь сделать, чтобы она спала спокойно, Кир, – неожиданно взволновано подался к нему Ли.

Саймо, хотевший тоже вставить реплику, осекся и проследил за своим бойцом темнеющим взглядом.

Многие слова тянулись к делам, которые были Киру незнакомы, и он помалкивал, раздражающе ощущая себя отчужденным. В такие моменты он был не одинок: Райла пришла со своим парнем— каким-то патлатым типом, который уныло вскользь косился на остальных, откровенно безразличный к их беседе. Его до заносчивости явная скука бесила. Малокровный, со впалыми щеками, с дохлыми руками и, кажется, моложе ее – Кир не понимал, что она нашла в нем. Парень сразу не понравился ему, до исступления, словно он увидел в нем врага.