Шайтан-звезда (Часть 2)
Шрифт:
Черный комок стал расти, произнося звуки "хуг, хуг", и увеличился, и вытянулся ввысь, так что вскоре оказался маридом с собачьей головой и волосами, подобными конскому хвосту.
– Прощай, о гуль!
– сказал он.
– Мне нет дела до звездозаконников. Я наконец достиг освобождения и не желаю больше слышать о аш-Шамардале!
Он взмыл в небо и слился с причудливыми облаками.
– Превратности времен обернулись против нас, о Хайсагур, - горестно сказал джинн.
– Как это вышло, что все, кто нам с тобой дороги, оказались в этом гнусном замке?
– Воистину, это моя
– проворчал гуль.
– Этот проклятый
звездозаконник разучился складывать и вычитать числа в пределах двадцати, но я-то мог вычислить, что день рождения Джейран, а вместе с ним и день сведения давних счетов, вот-вот наступит!
– У нас нет иного пути, кроме поисков Гураба Ятрибского.
– Они затянутся до тех времен, пока не вернутся сборщики мимозы из племени Бену Анза!
– О Хайсагур...
– джинн задумался.
– Тебе придется призвать на помощь Грохочущего Грома. Если кольцо было вложено в пенал Гурабом Ятрибским, если пенал был вручен далекому от магии ас-Самуди, то предполагалось, что он при помощи заклинаний управится с ифритом. Значит, это можешь сделать и ты. Ведь вы, гули, не раскисаете в воде и не слабеете в беде...
– Где-то я уже слышал эти слова, - Хайсагур горестно усмехнулся, вспомнив, что сам же похвалялся стойкостью гулей перед Джейран.
– Ну что же, приказывай, о друг Аллаха. Что я должен сделать с этим кольцом?
– Я полагаю, положить его на ладонь и растирать пальцем, пока что-нибудь не произойдет...
– Должен ли я при этом быть в круге?
– Не знаю, о гуль. Наверно, так будет лучше...
Хайсагур прекрасно понимал смущение Маймуна ибн Дамдама. Что могли сделать джинн, лишенный огня, и мохнатый гуль против могучего ифрита, не владея сильными заклинаниями власти, если этот ифрит окажется не в духе? Джинн не настаивал. Он лишь предлагал. И Хайсагур знал, что Маймун ибн Дамдам предлагает ему это опасное дело лишь потому, что конским копытам не дано брать и растирать медные кольца.
Гуль положил на широкую темную ладонь медное колечко, провел по нему пальцем, чуть нажимая, и описал круг, затем второй и, наконец, третий.
До его слуха донесся отдаленный грохот, подобный тому, который предвещает грозу.
– Он спешит к нам, о Хайсагур, ради Аллаха - не бойся! Ничто не спасет тех, кто в замке, кроме твоей стойкости!
– раздалось в голове у гуля.
– Кто посмел потревожить меня?
– услышал он уже ушами.
– Кто этот ничтожный?
– Это я, о Грохочущий Гром!
– отвечал Хайсагур.
– Я, горный гуль Хайсагур, позвал тебя! Если ты здесь, так появись!
И перед ним появилось такое чудище, что конь аль-Яхмум, выражая ужас, охвативший Маймуна ибн Дамдама, захрапел и попятился.
Ростом Ифрит Грохочущий Гром был, пожалуй, как башня Пестрого замка, и голова его была, как купол, и зубы - как камни, и глаза - как два костра, разведенных при помощи греческого огня. Они полыхали до того ярко, что, казалось, от них светилось и все лицо ифрита, круглое, обрамленное торчащей бородой. Он не имел ни тюрбана, ни головной повязки, ни какой-либо одежды на себе, кроме покрывавшей все тело шерсти, и каждая шерстинка была толщиной с палец Хайсагура, и тело Грохочущего
– Радуйся, о гуль!
– прогрохотал ифрит.
– Чем же ты меня порадуешь?
– спросил Хайсагур, уже несколько освоившись с чудовищем.
– Тем, что убью тебя сию же минуту злейшей смертью!
Как бы в подтверждение обещания ифрит мотнул головой и откинул со лба угольно-черные жгуты волос, каждый - толщиной с бедро Хайсагура.
– Да, ты обязан это сделать, ибо ты был создан для разрушения! отвечал гуль, выпрямившись и расправив плечи.
– И я позвал тебя, зная, что это грозит мне смертью!
– Скажи ему о Гурабе Ятрибском!
– раздалось в голове у гуля.
– Ведь он обязан Гурабу Ятрибскому повиновением! О, если бы сейчас для меня раскрылись Врата огня! ..
– Тебе непременно хотелось умереть в зубах у ифрита?
– с некоторым недоумением осведомился Грохочущий Гром.
– Нет, мне вообще не хочется умирать. Но человек, от которого я получил этот талисман, - Хайсагур протянул на ладони медное кольцо, полагал, что ты из уважения к нему окажешь мне снисхождение, о могучий ифрит.
– Он вручил тебе лишь это кольцо, о несчастный?
– не дождавшись ответа, Грохочущий Гром расхохотался.
– Тогда пожелай от меня, какой смертью умрешь и какой казнью будешь казнен! Ты украл кольцо - ибо ты не получил к нему впридачу сильных заклинаний власти!
– Можешь ли ты сделать так, чтобы я умер от старости?
– спросил Хайсагур.
Огромная рука протянулась к нему и ухватила его, больно сжав бедра и живот. Поднятый вверх, гуль ухватился руками за бороду ифрита. И вырвал из нее несколько волосков, когда Грохочущий Гром отдалил его от разинутого рта на расстояние вытянутой руки.
– Вот прекрасная добыча - откормленный дикими козами и упитанными девушками горный гуль!
– воскликнул он. И тут же подпрыгнул.
Это Маймун ибн Дамдам, подбежав сбоку, развернулся и что было сил лягнул его в щиколотку.
Не выпуская Хайсагура, Грохочущий Гром опустился на корточки и протянул другую руку вслед убегающему коню.
Почувствовав ослабление хватки, гуль ухватился за указательный палец ифрита и принялся выворачивать его из сустава.
Грохочущий Гром снова поднес его к подобному пещере рту - но Хайсагур уперся ногами в его подбородок с такой силой, что ифрит и гуль на мгновение как бы окаменели в равном единоборстве.
Огненные глаза ифрита встретились с глазами гуля. Сверкание их и исходивший из них жар были невыносимы - казалось, у Хайсагура вот-вот вспыхнут брови и ресницы.
Впервые в жизни у гуля мелькнула мысль о том, что, раз уж гибель неизбежна, нужно принять ее, как всякий дар Аллаха, без суеты. Он сделала все, что мог, и он проиграл эту схватку, а прийти ему на помощь некому вот разве что та безумная, с синими знаками на щеке, бросилась бы сейчас вызволять его из пасти ифрита так же безрассудно, как отправилась за его телом в Пестрый замок!