Шедоу
Шрифт:
– Я знаю. Бриз рассказала мне о твоей ситуации и чувствах. Ты возмущена тем, что к тебе относятся как к подарку.
– Возмущена - это слабо сказано. Это не случилось бы, если бы все перестали обращаться со мной, будто я какой-то слабый уродец.
– Бьюти помолчала.
– Мне не нужна нянька.
– Бриз не хочет оставлять тебя одну. Прежде чем Шедоу будет готов вернуться, может пройти несколько часов. А может и больше, если он получил много повреждений. Медики могут оставить его на ночь, если потребуется.
Бьюти охватило беспокойство.
– Как тебе показалось,
– Я уверена, он будет в порядке. Наши мужчины очень крепкие и быстро восстанавливаются после драки.
– Крик улыбнулась.
– Они здесь часто дерутся.
– Я никогда не видела тебя в Хоумлэнде.
– Я постоянно живу здесь. Меня уже перевели сюда, когда тебя спасли.
– Почему? Я думала, они сменяют всех женщин каждые несколько месяцев.
Улыбка Крик увяла.
– Мне больше нравится в Резервации, и я улучшила свои секретарские навыки. Членам совета, назначенным сюда, требовался кто-то, чтобы помогать. Я вызвалась.
– В Резервации есть женское общежитие?
– Я живу в отеле. Там хорошо.
– О!
– Бьюти, а за ней и Крик, прошла в спальню Шедоу.
– Думаю, мне нужно убраться здесь, до того как он вернётся домой. Не хочу, чтобы он чувствовал себя обязанным делать это, но так и получится.
– Я помогу.
– Я могу сама это сделать.
Крик подняла руки:
– Я не хотела тебя обидеть, Бьюти. Просто я здесь. Чем мне ещё заниматься?
– Можешь вернуться домой.
– Бриз надерёт мне задницу. Нет, спасибо. Это единственная самка, которую я не хочу разочаровывать, никогда. Она отдаёт приказ - я исполняю.
– Крик весело улыбнулась.
– Ты её знаешь.
– Она настоящий защитник.
– Для тебя - возможно.
– Крик огляделась, изучая комнату.
– Она, вроде как, связывает всех нас. Мы - как мягкий связующий материал, который удерживает наших самцов от взаимной ненависти. Это её слова. Она многого ждёт от нас.
– Я никогда не слышала этих слов. Что это значит?
– Бьюти остановилась около кровати, печально глядя на сломанную оконную раму.
– Я не знаю, что с этим делать?
Крик прошла к окну и просто закрыла его.
– Закроем окно и всё. Кто-нибудь попозже отремонтирует. У нас есть люди, которые этим занимаются.
– Она задёрнула шторы, прикрыв повреждения, и повернула назад.
– Ты никогда не слышала лекцию Бриз на счёт наших обязанностей по отношению к самцам?
– Нет. Мне не разрешали рядом с ними находиться.
– Она решила застелить кровать.
– А-а.
– Самка Видов перешла на другую сторону кровати, чтобы помочь.
– Если ты ещё не заметила - наши самцы грубые и не очень-то дружелюбные. Им ничего не стоит запугать окружающих. Трудно найти более мягкие черты в их характере, но это наш долг: напоминать им, почему они должны влиться в общество. Иначе они все споры станут решать кулаками. Будет столько драк, сколько ещё не бывало.
Бьюти уставилась на Крик.
– Почему? Разве мы все не считаемся семьёй?
– Такова их сущность. "Мерсил" не создавали их слабаками. У нас было время, чтобы взрастить
– Она улыбнулась, поправляя одеяло со своей стороны.
– Мы позволяем им делать это. Мы - напоминание о том, что в жизни есть кое-что более важное, чем месть тем, кто заставлял нас страдать.
– В чём конкретно заключается твоя работа?
– Бьюти осмотрелась и не увидела, что ещё здесь можно сделать. Она встретилась взглядом с Крик.
– Бриз просто ждёт, что мы будем поддержкой для наших самцов, всегда.
– Поэтому ты спишь со многими, вместо того, чтобы оставаться с одним? Ведь выжили не многие из нас.
Крик усмехнулась:
– Нет.
– Она села на край кровати.
– Знаешь что-нибудь об экспериментах по разведению в "Мерсил"?
– Я немного слышала об этом.
– Нас приводили к самцам, чтобы мы занимались сексом. Иногда к одному в течение нескольких недель, но чаще - к разным. Люди хотели, чтобы мы забеременели, и, наверное, думали, что использование нескольких самцов приведёт к успеху. После стольких лет сердце черствеет.
– Я не понимаю.
– Бьюти примостилась на комоде.
Веселье Крик угасло, она обняла себя за талию.
– Мы научились ни к кому не привязываться. Проявление чувств становилось ошибкой и приносило боль. Если люди подозревали, что мы заботимся друг о друге, то использовали нас, чтобы наказывать самцов. Или самцов, чтобы мы выполняли то, что им нужно, без сопротивления. Противостояние их воле никогда не заканчивалось хорошо.
– Что люди требовали от тебя?
Крик прикусила нижнюю губу клыками:
– Плохие вещи. Меня привели к самцу, которого пытали. Он был совсем плох, и я заботилась о нём вместо того, чтобы заниматься сексом.
– От гнева её голос стал глубже.
– Как будто он мог это сделать. Люди жестоко избили его. Думаю, они хотели его унизить.
– Тем, чтобы разделить секс с тобой?
– Он был изранен так сильно, что не мог встать со своей подстилки. Люди ждали, что я попытаюсь возбудить его. Ты сказала, что немного знаешь о наших самцах, так вот - у них есть гордость. Для него было бы позором, если бы ничего не вышло.
– Она понизила голос.
– Я сомневаюсь, что у него встал бы.
– Крик взглянула на свои колени и снова на Бьюти.
– Понимаешь?
– Да.
– Я знала, что несколько дней меня не будут кормить в наказание за то, что не разделась и не попыталась разделить секс с ним. Но я боялась, что он умрёт. Один из персонала ошибся, приняв моё сострадание за привязанность к самцу, когда вернул меня в камеру. Этот ублюдок угрожал убить самца, если я не позволю ему взобраться на меня.
– Её челюсти сжались, а тёмные глаза сузились.
– Я сломала ему нос и пнула по яйцам, когда он подошёл слишком близко. Надеюсь, это было адски больно. Я никогда не сдавалась без боя. Другие вытащили его из камеры, прежде чем я успела больше навредить ему или убить.
– Она пожала плечами.
– Он никогда не пытался сделать это снова.