Шелест 2
Шрифт:
Того что братья попытаются бежать водой я не боялся. Времени чтобы доплыть до берега им не хватит, мне же не составит труда достать их на дистанции и в шестьсот шагов. Конечно, лучше бы живыми, но тут уж как получится.
— Кто вы такие? — послышалось со второго этажа.
Ага. Как минимум один из братьев на месте. Это уже хорошо. По хорошему мне хватит и его. Хотя двое конечно лучше.
— Вы подняли руку не на того человека, барон Унгерн.
Плевать кто из них кто. В России есть разница между боярином и бояричем, у немцев же все бароны, что глава, что наследник, что младший сын, все под одно. Так что,
— Это всего лишь работа, ничего личного.
— В таком случае, выходите с поднятыми руками, и мы поговорим с вами.
— Хорошо, я выхожу.
— Оба, — уточнил я.
— Разумеется,— практически без заминки ответил второй голос.
Из коридора послышалась возня, «шайзе» на немецком, «м-мать» на русском, и наконец в сумрачном коридоре появились парни, волокущие бесчувственное тело пленника. Вот и ладушки, остались только их хозяева.
Из-за поворота лестницы на площадку вышли двое молодых людей, не старше тридцати лет, побросали на пол шпаги, кинжалы и пистолеты. Проворные ребятки, успели вооружиться по-полной. У одного из них рубаха на боку в крови. Похоже ему-то и прилетела стреловидная пуля. Но не убила сразу, а там братец вытянул. Не сказать, что излечил полностью, раненый всё ещё кривится, однако результат впечатляет, чего уж там. Вот бы мне такие способности в родном мире.
Хм. И какого спрашивается лешего они не воспользовались трофейными «Панцирями»? Это же первое, что они должны были сделать. Во всяком случае, я сразу же этим озаботился. Эти же понадеялись на стандартную защиту. Решили, делать ставку на свой дар, а бриллианты восприняли просто как дорогой товар? Ну, если на продажу, тогда и впрямь лучше продавать чисто камни. Потому что по плетениям можно определить их создателя, это ведь как почерк.
Ну кто бы сомневался. Приблизившись на расстояние в шесть шагов, они вскинули ко рту кисти рук, с закреплёнными на обратной стороне духовыми трубками. Плевок, и они подались в разные стороны, перемахнув через перила. Не то, чтобы в этом была необходимость, но стоять истуканом не дело. Может перерасти в дурную привычку. От одного из дротиков я увернулся. Второй же впился в меня, пробив одежду и добравшись до тела. Вот же паразиты ловкие!
Под ложечкой засосало, словно образовалась пустота. Но я не нормальный одарённый, а не от мира сего, причём в прямом смысле этого слова. А потому связь с вместилищем не потерял, и плетения первой очереди не развеялись. И когда братья навалились на меня с двух сторон, я атаковал одного из них «Шквалом», впечатав в стену. Второму от души врезал «Булавой» и проломив «Панцирь», сломал ногу. Тот коротко вскрикнул и тут же лишился чувств. Хм. И опять досталось тому, что получил пулю в бок.
Глава 31
Ну что сказать, первый этаж замка и впрямь был отведён под технические нужды. К слову, тут очень даже сухо и воздух ни разу ни затхлый, что свидетельствует о продуманной системе вентиляции.
Держа в руке фонарь с горящей свечой я прошёл в дальний конец коридора, и открыв дверь оказался в замковой тюрьме. Справа дверь за которой видны древние инструменты пыточных дел мастеров. Всё разложено и развешено в должном порядке, хотя и под изрядным слоем пыли. В жаровне огонь не разводился уже давно. Впрочем, не сказать, что это следы векового забвения, скорее
Далее по правой стороне ещё одна открытая дверь, за ней камера, напротив ещё две, но закрыта только та, что напротив пыточной. Небольшая такая тюрьма, но с другой стороны и не маленькая, учитывая, что замок баронский, а не графский.
Дверь закрыта только на засов, в замке попросту нет надобности, как впрочем и в глазке, ввиду отсутствия в камере освещения. Вообще-то у меня «Кошачье зрение» и фонарь мне без надобности, даже мешает где-то. Но у пленницы сейчас нет доступа к вместилищу, а потому активировать соответствующее плетение она не в состоянии.
Когда сдвинул засов, то по помещениям тут же заметалось гулкое эхо сначала шуршащего металла, потом лязг, и наконец скрип петель. Долгорукова сидела на тюфяке набитом сеном, в дальнем углу, подобрав колени, и зыркая по сторонам испуганным взглядом. Я поначалу испугался за её душевное состояние, но приметив как в дыре в углу камеры скрывается длинный лысый хвост понял природу этого страха.
Положа руку на сердце, я бы тоже испугался крыс. Ладно, ещё если их видишь, но когда перед глазами одна лишь непроглядная мгла, и ты просто знаешь, что шебуршатся, скребутся пищат, и временами пробегают по тебе царапая мелкими коготками, именно крысы… Бр-р-р-р! Даже представить себе такое противно и страшно, а тут испытать всё это воочию.
— Мария Ивановна, как вы себя чувствуете? — не удержался я от банальщины.
— Петя, ты можешь ударить «Огненным шаром» в тот угол, — она указала пальчиком направление, где я приметил исчезнувший крысиный хвост.
— Не думаю, что крысы заслуживают вашего внимания. Пойдёмте отсюда, — протянул я ей руку.
— Ты долго, — принимая помощь, и поднимаясь на ноги, заметила она.
То есть, она меня ждала? Серьёзно? Поначалу я даже опешил от подобной веры в себя любимого. Но после мысленно чертыхнулся. А для чего же я тогда вживлял ей «Маяк», если не собирался спасать. Когда это делал, как-то и не туда, а сейчас буквально ощутил груз ответственности навалившийся на мои плечи.
— Что братья Унгерны? — идя впереди меня, спросила она.
— Живы и практически здоровы. Старшему Николаусу дважды не повезло, сначала поймал пулю в бок, а после и «Булаву» в ногу. Подлатали, но до полного выздоровления ему ещё долго.
— Полагаешь, что доживёт?
— Нет конечно. Даже если вы будете об этом сильно просить.
— Но я действительно хотела вас просить отдать их мне.
— Увы. Я намерен нанести им узоры «Повиновения», чтобы вызнать всё в мельчайших деталях, и наконец выяснить кто стоит за всеми покушениями. Но после такого их только в могилу. Вернее вообще развеять, чтобы никаких следов, способных привести ко мне.
— При таком раскладе конечно лучше не оставлять следов. А жаль. У меня бы они так просто не померли. Я лично врачевала бы их раны, дабы продлить мучения.
Я приподнял фонарь над головой великой княжны, чтобы хоть как-то осветить ступени ведущие наверх. А молодец девочка! Нет, правда молодец. Пройти через такое, сохранив самообладание и здравость суждений, не всякому мужику под силу.
— Увы, но не все наши желания выполнимы, — произнёс я ей в спину.
— Погоди, — остановившись обернулась она ко мне. — А с кем ты сюда заявился? Только не говори, что один.