Шелест 3
Шрифт:
— Кремень, значит крепкий, и звучит куда лучше, чем хитрозадый, — с лёгкостью вернул тот шпильку.
Я не вмешивался. Ни к чему. Подходы окрест контролируют холопы, так что пусть себе забавляются. Всё одно дел для них сейчас нет. Вышли мы на холме в полутора верстах от крепости, вне досягаемости артиллерии турок. Но и до них достать мог только я, дальность атаки компаньонов ограничивалась одной верстой.
— Приближаться не будем. Ни к чему лишний риск. С них и меня одного за глаза, — наконец произнёс я, прерывая перепалку.
Не откладывая дело в долгий ящик,
Угу. Вот такое медленное плетение. Скорость у этих плетений сопоставима, всего-то двенадцать с половиной сажен, плюс надбавки за ранги. Так что, в случае атаки с дальней дистанции, как сейчас, возможно уклониться даже кораблю. Разумеется, если он в движении и атака замечена.
Пока плетения летели к цели, я успел запустить ещё несколько десятков маломощных «Огненных шаров». Слетая с моей руки со скоростью «Шара» в секунду, они слились в алую строчку. Ну чисто мультфильм. Вот только происходит это в действительности и несут они с собой смерть. Каждый из них по силе взрыва подобен ручной гранате. Разве только без осколков, если не считать разбрасываемые комья земли и камешки.
Когда завершился откат «Булавы» и «Ледяного шара», я запустил во фрегаты по второму гостинцу, разве только поменял местами заряды. Затем вновь принялся метать «Шары» со скоростью пулемёта. Ну ладно, самозарядной винтовки. Какая разница, главное, что получалось не так затратно и обещало навести шороху.
Атаку заметили, на берегу поднялась суматоха, люди заметались в поисках укрытия, я же прекратив посылать маломощные заряды, начал менять плетение на более мощное. Решил поставить жирную точку.
«Булава» и «Шар» ударили точно туда, куда я и целился. Борта кораблей довольно толстые, рассчитаны на артиллерийский обстрел и пробить их не так просто, но только не в моём случае. Плетение сжатое до размера кулака без труда проломило преграду и в пробоину хлынула вода. Это не ядро, а потому не проникает в древесину, а выламывает её, и как результат, пробоины получаются больше.
Команда забегала по палубе, офицеры спешно отдают приказы. И должен заметить паника не наблюдается и в помине. Экипажу не впервой спасть свой корабль, от слаженности действий зависят их жизни, поэтому трусы и слюнтяи на кораблях не задерживаются. Во всяком случае, на военных и пиратских.
Второй фрегат постигла подобная участь. И пусть туда прилетел заряд помощнее, урон от него вышел вполне сопоставимым с «Булавой». Я уже говорил, что против построек, и деревянных в том числе, «Шары» не столь эффективны, как хотелось бы. Но пробоина вышла знатной и там.
Следом на берегу начали рваться «Шары». Эффект скорее психологический, их разрывы не причинили никакого вреда. Впрочем, я и не стремился нанести урон. Мы ведь собираемся захватить крепость, а потому нам лишние разрушения ни к чему. Главное ударить по нервам, дать понять, что они имеют дело с сильными одарёнными.
Об этом в первую очередь свидетельствует дистанция
Огонь, лёд и воздух. Это должно создать впечатление, что против них находится три высокоранговых одарённых. И как-то наплевать что Арслан-бей наверняка знает, о наличии в окружении великой княгини Долгоруковой универсала. У рядовых и горожан однозначно сложится мнение о сильной троице.
Наконец повторные заряды «Булавы» и «Ледяного шара» достигли фрегатов, добавив экипажам головной боли и сведя их старания по спасению кораблей к нулю. Я ничуть не сомневался в том, что корабли вскоре лягут на грунт.
— Шелест, а почему лёд и воздух, а не огонь? Сомневаюсь, что при твоей силе, им удалось бы управиться с пожарами, — не удержался от вопроса, Суханов.
На борту любого корабля непременно имеются огневики, как правило это командиры морской пехоты или абордажной команды. Причина как раз в том, что огнь является бичом для флота. Но наличие соответствующего одарённого, плюс помпы, решало вопрос с пожарами практически гарантированно.
Разумеется, зависит от ранга огневика, но факт остаётся фактом, на флотах всех стран отказались от зажигательных снарядов. И причина вовсе не в каком-то там международном запрете, это-то как раз никого не убедит, а в малой эффективности этого оружия.
— И почему фрегаты у берега, а не на якорной стоянке? — поддержал товарища Рудаков.
— Потому что, я не собираюсь их сжигать, нам эти корабли ещё поднимать и ставить под флаг её высочества. А на мелководье с этим управиться куда проще, — начал пояснять я. — Опять же, гребцы у турок непременно рабы, которых мы потребуем передать нам.
— Думаешь там все русские? — не удержался от вопроса уже Швецов.
— А нам без разницы, русские, французы, греки или ещё кто. Мы собираемся предоставить шанс осесть в этих краях всем без исключения. А не пожелают, всегда смогут заработать и оплатить свой переезд на родину. Турок-то мы отсюда прогоним, в этом никаких сомнений. Но землёй можно по-настоящему владеть и удержать её, только если её пашет крестьянин. Словом, нам нужно будет думать над тем, как заселить окрестности Азова. И тут уж, чем больше народу, тем лучше. А то, что иноземцы, это не так уж и страшно, — по обыкновению пожал я плечами.
Команды спешно покидали фрегаты всё больше погружающиеся в воду. Я отлично видел, что уводят и рабов, закованных в кандалы. Ещё бы, дорогой товар, между прочим. Одно дело если казнить кого в назидание, а вот так, бросить за здорово живёшь, глупость несусветная и расточительство.
Казалось бы, всего лишь две пробоины, которые вполне возможно заделать с помощью пластыря. Но похоже турки прекрасно отдавали себе отчёт в том, что я не позволю спасти корабли и их усилия приведут лишь к ненужным и безответным потерям. К тому же, фрегаты после можно будет и поднять, ну и к чему сейчас доводить до серьёзных повреждений.