Шелест кукурузного моря
Шрифт:
Иннокентий Сам: не, я сегодня на диете
Санчес Ди: Пф… Ты скоро? Автобус через 20 минут, я уже выхожу.
Иннокентий Сам: ок, я тож, пока :*
Санчес Ди: Давай, лапа.
Ох уж эти точки в конце… Бр-р-р.
Отправив сообщение ма о том, что сегодня я к друзьям и приду часов так в «не знаю сколько когда-то завтра», я накинул рюкзак на плечо, обулся в кроссы и поплёлся из дома к остановке. Каждый раз, проходя мимо кукурузного
Солнце припекало нещадно, и я уже пожалел, что не нацепил кепку на голову. Пришлось достать полотенце и прикрыть макушку. Пока проходил частный сектор, погонял куриц, выбежавших из двора со ржавой скрипучей калиткой, через облупившийся зелёный забор погладил пса, который уж точно не годился для охраны дома из-за своего слишком доброго характера, и подвернул ногу, пытаясь не наступить на чёрного котёнка, выбежавшего из того же двора с добрым псом. За бабочкой он гнался, видите ли, а я теперь прихрамывал на левую сторону.
Наконец, вдали стала виднеться остановка. Рядом с ней в белом сарафане, зелёной панамке и с пляжной сумкой через плечо стояла Саша: казалось, из неё сочилось смолисто-чёрное облако. Злая. Неужели опоздал?
– Ну и где тебя носит? Наш автобус уже уехал! – нахмурившись, она недовольно ткнула меня кулаком в плечо. Из-за злости её лицо становилось забавным, поскольку ещё пару лет назад в порыве страсти она практически полностью повыщипывала все брови. После они так толком и не отросли, и то, что осталось, Саша обычно обводила карандашом, но не сегодня – сегодня их вообще невозможно было разглядеть, из-за чего казалось, что передо мной стоит инопланетянин с огромными карими глазами на пол-лица. Выглядело одновременно и мило, и жутко.
– Ух, ну прости, там то собака, то курицы, то котёнок ещё этот…
– Угу, ага, как всегда миллион отмазок. Ты прям Эйс Вентура! Ладно, – она махнула на меня рукой и, приподняв свои длинные, словно у русалки, волнистые русые волосы, приоткрывая шею лёгкому ветерку, взяла телефон и начала что-то искать, – значит, поедем на маршрутке. Деньги есть на проезд? – подняла на меня взгляд.
– Да, не боись. Ну, зато быстрее.
Мимо проезжали машины, поднимая дорожную пыль, и я почувствовал на губах песок.
– Угу, и дороже в три раза. Итак… наша маршрутка будет через пятнадцать минут.
Она всегда была очень внимательной и организованной. Вот что бы я без Сашки делал? Вообще не представлял. Казалось, только благодаря ей я не стал изгоем в классе – тихим задротиком, над которым все бы издевались. Она всегда знала, как и когда нужно меня растормошить, если я вдруг уходил в себя. Не, я уходил в себя не из-за надуманной депрессии или от чего там многие сейчас страдают, а просто из-за того, что иногда увлекался размышлениями и не замечал, что я, оказывается, стоял на сцене, забыв про выступление, ну или «отвечал» у доски, тупо глядя на неё пару минут. Я просто забывался, цепляясь за какие-то
– Ау! Спрашиваю в последний раз, и если ты не вернёшься на планету Земля, то это мороженое я сама запихну тебе в рот, хочешь ты этого или нет!
– А? Какой вопрос? Какое мороженое? – не понял я и увидел у неё в руке два фруктовых льда. – Ты, – оглянулся на ларёк, стоящий неподалёку, – когда ты только успела?
– На, – вздохнув, впихнула мне в руки мороженое с зелёной обёрткой – яблочное, – ешь давай. А то ещё в обморок упадёшь. Я твои сто шестьдесят тащить на себе не собираюсь.
– Вообще-то примерно на сто килограмм ошиблась.
– Да твой огромный рюкзак столько и весит, я уверена! Вот и как ты не подумал взять с собой кепку? На фига тебе такой огромный рюкзак вообще нужен?
Я пожал плечами, поправляя лямку своего «огромного рюкзака». Мне нравилась его вместительность. Если что, всегда оставалось свободное место, чтобы положить туда что-то нужное. Или ненужное, но такое желанное. Как-то раз гулял по парку и наткнулся на стоящий рядом с игровыми автоматами, где нужно вытаскивать игрушки, старый обшарпанный шкаф с полками. На них лежали книги, а висевшая на нём табличка сообщила о том, что тут происходит чудо под названием «буккроссинг». Ну естественно без нескольких кило книг я оттуда не ушёл. Меня снова обыскались друзья, Саша опять вопила, какой же я бестолковый, а я шёл счастливый, потому что урвал такую добычу! Правда, на место, вроде как, я книги не вернул и от себя так ничего и не положил, но зато полностью прочитал все истории. Тогда я не особо любил читать, но тут было дело принципа, и с тех пор если уж брался за книжку, то не мог от неё оторваться, пока не дойду до конца.
– Ребят, не знаете, «455» марик не проезжал ещё?
Я обернулся на незнакомый голос. Сзади меня стоял запыхавшийся парень с чёрными взъерошенными волосами. Мой взгляд сразу же упал на его красные кеды, затем на разодранную штанину, но мне показалось, что так откровенно пялиться не прилично, и я вернул взгляд обратно на его лицо. Парень растерянно смотрел то на меня, то на Сашку. Она, приподняв передний край панамки, на секунду прищурилась, поджав губы.
– Нет, не проезжала, – ответила, сложив руки на груди, – мы её тоже ждём. Будет, – посмотрела на наручные часы, – через две минуты.
– Какая точность, – улыбнулся парень.
– Люблю быть в курсе событий, – улыбнулась в ответ Сашка, а я стоял и смотрел на них, поправляя тёмные очки, и вертел головой, будто наблюдая за скачущим мячиком в настольном теннисе. – Я Саша, – она протянула ему свою руку с длинными чёрными ногтями. Тоже мне – готка!
– Оу, а я… – он потёр ладонь об болотного цвета майку и поздоровался с Сашей рукопожатием, – Андрей.
Я обратил внимание на его татуировку, покрывающую плечо и предплечье: сухие ветви деревьев, без единого листочка. Интересно, он что-то определённое вкладывал в этот рисунок? Какой-то смысл. Слышал, что любой, кто делает тату, присваивает ей особую задумку, знак, историю. Что могло означать сухое дерево? Осень? Болезнь? Он умирал? Да вроде выглядел довольно крепким парнем. Коренастым. Коренастый – от слова «корень». У дерева есть корни. Может, это как-то связано? Да ну, бред какой-то…
Я почувствовал, как меня пихнули в бок.
– Приём! Может, ты тоже поздороваешься? – Саша смотрела на меня выжидающе, и я снова повернулся к Андрею.
– Кеша, – протянул ладонь, и тот пожал её холодной – блаженство! – рукой. – Приятно познакомиться.
В этот момент мне показалось, что он и правда дерево, а я зацепился за него, как летающий по городу полиэтиленовый пакетик, и не мог оторваться. Дело в том, что я даже не мог понять, а хотел ли? Возможно, виновата спасительная прохладная рука в полуденный зной.