Шелест трав равнин бугристых
Шрифт:
Посчитав обретённое искусство стрельбы из лука достаточным, Граппа ушла на охоту, прихватив с собой собак. Когда это событие обсуждалось в обед у семейного очага, Рака рассказала о том, что Гра всегда хотела быть мальчиком, чтобы стать мужчиной, когда вырастет. Самих же мужчин к себе не подпускала, и только Тын пару-тройку раз сумел её использовать по прямому назначению. Он был сильным, Тын. А предмет его вожделения очень сильно сопротивлялся. Женщинам даже пришлось помочь парню, придержав строптивую девку. Та потом надолго
Такие вот страсти, оказывается, случаются в этом древнем мире.
На ужин снова было много мяса — три пса притащили по паре поросят, связанных верёвочкой, перекинутой через их спину. Охотница же везла на волокуше собственно свинку. Каждая тушка по отдельности невелика, но вместе они насытили и людей и собак. Снятые со зверьков шкурки, выскоблив, пересыпали сухой глиной. Они после выдержки в таком состоянии тоже не завоняли. И ещё Пете пришлось приступить к изготовлению каменного ножа для новой добытчицы, примерно такого же, как и у него. Ей надо на охоте иметь при себе инструмент хорошего качества.
Статус Граппы в их маленьком коллективе опять возрос. Хотя… куда уж выше? Рака и Чача подчинялись ей беспрекословно.
Сам же Петя подыскивал подходящее дерево для обода. Вернее — древесину, способную нужным образом согнуться и хотя бы приблизительно удержать форму в нужном состоянии. Срубал подходящего размера стволик, освобождал его от коры и луба и приступал к исследованиям — один образец распаривал в горячей воде в яме, куда складывал раскалённые камни. Второй экземпляр нагревал в потоке воздуха над углями. Осторожно согнув, связывал концы вприкладку и ждал остывания или просыхания.
Что-то лопалось, что-то растрескивалось, что-то ломалось ещё в процессе изгибания — большинство попыток давало отрицательный результат. Но и обнадёживающие варианты попадались. Опыты с подобными образцами Петя повторял, меняя профиль жерди — на иной манер остругивал, удаляя лишнюю древесину как изнутри обруча, так и снаружи. Срезал слои, которым предстояло или слишком растянуться, или слишком сжаться. В период поисков он обошёл местность, придирчиво высматривая всё новые и новые породы деревьев. И набрёл на бамбуковую рощу.
Настоящий подарок судьбы. Прежде всего вырезал несколько особо толстых колен, пустив их на сосуды для воды. Лёгкие, небьющиеся, надёжно укупориваемые деревянными пробками — это же просто предел мечтаний путника, бредущего через безводные просторы Бугристой равнины. Кроме того, расколов одно из длинных колен, получил прекрасные древки для стрел — прямые уже в силу своей природы. Предыдущие, сделанные из прутьев, которые выпрямлял, нагревая у костра, имели каждая свой неповторимый профиль и индивидуальное поведение в полёте.
Гра, когда он оперил для неё целый пучок этих прямых палочек, принесла с охоты большую связку мелких птичек, которые, хотя и съесть их пришлось много, отлично устроили всех в качестве ужина. И, наконец-то получилось колесо — сразу четыре обода удалось согнуть в обручи приблизительно метрового диаметра.
Со вторым экземпляром справился намного легче — сказался полученный опыт. Экипажи, правда, немного переваливались «с ноги на ногу» при езде, но груза везли много. Если не торопиться, конечно. А, если торопиться, то дымились оси. Как только транспорт был готов, семейство немедленно снялось с места и направилось к хижине на краю поймы — оттуда следовало начать работы по устройству дороги в сторону житницы. И с этим следовало поторопиться, пока не закончился сезон дождей, и в степи имеется вода.
— Это злой камень, не трогай его, — втолковывает Рака Чаче.
— Он мягкий. Из него получится хороший сосуд для углей.
— От жара он рассыплется и станет злым — испортит руки.
— Не спорьте, девочки, — вмешивается глава семьи. — Мы не будем брать с собой тлеющие угли, а разведём на новом месте новый огонь. Где ты нашла этот камень? — спрашивает он у Чачи.
— В тех холмах, — показывает она рукой вверх по течению реки. — Они торчат из склона большими глыбами. И немного кусков лежит рядом. Мягкий камень, податливый. А нам не во что поместить угли, чтобы взять их в дорогу. Горшков и чашек осталось совсем мало.
Действительно, с тех пор как состав семейства возрос, посуда стала биться значительно чаще. Тут и детвора руку приложила, и обе новенькие супруги хотя бы по одному горшку, но уронили. Керамика для них внове. Правда, после того, как их бывшая семья выгнала Петю из построенной им зелёной пещерки, некоторое количество прошедших обжиг изделий появилось в их хозяйстве — в них приносили воду с реки. Но как-то недолго эти вещицы прослужили — с «каменными сосудами» не церемонились. Да и использовать их для варки пищи никто не догадался — сей кулинарный приём тут неизвестен. Мясо жарят на углях, а остальное едят сырым.
Ну да не в обычаях питекантропов дело, а в «злом» камне. Петя подержал его в огне, а тот и рассыпался, когда попытался достать его оттуда палочкой. Пришлось действовать наоборот — вытаскивать из огня все дрова и выкатывать угли, чтобы подцепить на деревянную лопатку оставшуюся в кострище серую горку. Что с ней делать дальше? Плеснул сверху водицы. Оно сразу и зашипело, заплевалось во все стороны грязными сгустками, но потом успокоилось и превратилось в кашицу, которую даже удалось помешать палочкой. Эту бесформенную лепёшку на полу пещеры около очага домочадцы старательно обходили, но она никому ничего худого не сделала и вскоре затвердела.