Шелк и пар
Шрифт:
У Мины сперло дыхание. Спасения не было. Она промолчала, и на ее губы обрушился рот Бэрронса. Настойчиво, безжалостно. Руки стиснули в стальных объятиях. Мир вокруг закачался, или же то был Лео, заставивший ее отступить и теперь прижимавший к стене? Они стукнулись зубами, Лео ворвался языком ей в рот. Мина изо всех сил сжала воротник его сюртука. Под таким натиском ей оставалось лишь сдаться.
«Будь честной. Ты хочешь сдаться», — шепнула самая потаенная часть ее души.
Музыкальные раскаты перемежались взрывами смеха. «Господь милосердный». Каким-то чудом Мина прервала поцелуй
— Не здесь.
Лео дернулся. Укусив ее за мочку уха, чуть отодвинулся и обжег страстным взглядом. Глаза Мины горели тем же огнем. Она дерзко запустила руку ему в волосы и, притянув к себе, губами поймала его тихий смех.
Совсем рядом щелкнула задвижка, и Лео, потянув добычу в теплые сумерки комнаты — что за комната, она не знала, может быть, кабинет, — резко ее крутанул, Мина прижалась спиной к двери и захлопнула ее собственным весом. И теперь не просто сдавалась. О нет, его жадные и яростные поцелуи она встречала не менее жадными и яростными; ее тончайшей работы когти скользили внутри его фрака, по груди, вырывая шипение.
— Да, — прошептал Лео и, скользнув рукой под пышные юбки, обхватил Мину за ягодицы. Закинул ее ногу себе на талию и с силой прижался к ноющему местечку между бедер.
Скользя губами по ее рту, куснул за губу. Толкнулся вперед, а затем вдруг обхватил девичьи запястья, крутанул Мину и прижал к двери. Коленом раздвинул ее ноги, царапнул зубами по шее. Языком прошелся по яростно пульсирующей сонной артерии. Взяв в кулак юбки, потянул их наверх, и Мина почувствовала сквозь чулки холодный воздух.
Она застонала. Затвердевшие соски больно терлись о корсет. Дверная ручка впивалась в бедро, и Мину вдруг потрясло осознание, что если кто-нибудь повернет эту самую ручку, то увидит ее — стонущую, извивающуюся. И Бэрронса, запустившего руку ей между ног. Всего в двух шагах от них в самом разгаре бал, но кому из гостей придет в голову, что происходит сейчас за этой дверью?
Задрав подол верхней юбки, Лео без предисловий обхватил холмик между ее бедрами. Охнув, Мина открыла глаза. Всем своим весом он давил ей на спину и ягодицы, не оставляя между ними и миллиметра. Прижимая ее к своей порочной руке. Другую он положил ей на горло, заставляя герцогиню запрокинуть голову герцогини. Так ему ничто не мешало целовать ее гладкое плечо.
— Вы этого боитесь? — шепотом спросил Лео, покусывая то чувствительное местечко, где шея переходила в плечо, отчего по всему ее телу разлилась ошеломительное желание. Твердые пальцы касались Мину там, где ей больше всего этого хотелось. — Боитесь лишиться самообладания?
Она не могла говорить. Лишь приглушенно всхлипнула и уперлась лбом в дверь.
— О боже.
Эта ее слабость, это влечение… только Бэрронс о них знал. Только он мог уничтожить ее простыми ласками.
Лео притиснулся к ней бедрами, заставляя ее вжиматься в эту свою издевающуюся ладонь. Тело наполнили неописуемые ощущения. Мина знала, чего он хочет, и не смогла устоять. Она сдалась. И тотчас же почувствовала, что напряжение оставило Лео.
— Да? — прошептал он.
Мина снова задвигалась. Она терлась о его пальцы. Там, где он ее касался, все ныло и болело.
— Да? —
— Да. — Будь проклято ее слабое тело!
Наступила тишина, которую нарушали лишь неясные звуки бала да их прерывистое дыхание. Мгновение Бэрронс не шевелился. Затем медленно, невыносимо медленно начал собирать ее нижние юбки и наконец с легким шелестом задрал и их. Он больше ее не касался, и Мина остро это ощущала. Представив, что случится дальше, она задрожала.
Лео поцеловал след, который остался, когда он укусил ее за шею. Убрал руку с горла и собственнически обхватил грудь.
— Я никогда не был вам врагом, Мина, — прошептал он и проник своими умелыми пальцами в разрез в ее панталонах. Коснулся горячей, влажной плоти. Греховно-влажной плоти, которая предала последний секрет своей хозяйки.
Медленно, уверенно Лео кружил пальцами вокруг той точки, что больше всего жаждала его прикосновений. С прерывистым вздохом Мина приоткрыла губы. Она не могла сдержаться. Опустив руку, нашла сквозь километры нижних юбок его пальцы и направила их туда, где хотела почувствовать.
«Наконец-то». Сорвавшийся с губ вздох больше походил на всхлип.
— Нет нужды торопиться, любовь моя. — Лео покрывал легкими поцелуями ее ушко, но пальцы… пальцы нажимали уверенно, и Мина едва удерживалась от крика.
Как давно к ней прикасался мужчина, и никто и никогда не ласкал ее, как Бэрронс. Всегда, она всегда сохраняла трезвую голову. И сейчас все в ней кричало остановить Лео.
Или нет. Ей не хватало воздуха.
Когда дело касалось Бэрронса, она лишалась воли. Он был ее господином. Он забирал каждый ее вздох, каждое слово, готовое сорваться с губ. Черт побери, он забирал все что хотел, оставляя ее беспомощно стонать, пока сам трахал ее пальцами. Пока входил в нее лишь самыми кончиками, заставляя бесстыдно двигать бедрами, облегчая ему проникновение, молча умоляя наполнить.
Мина широко раздвинула ноги. Ощущения переполняли ее. Его влажное дыхание у уха, зубы, впивающиеся в нежную плоть мочки. Она непроизвольно двигала бедрами, вжимаясь в его руку, стремясь к пику, который он обещал. Ласкающие пальцы все жарче разжигали восхитительное напряжение, и Мина едва удержалась от всхлипа. Под весом тела Бэрронса она почти совсем не могла шевелиться. Была полностью в его власти. Оставалось лишь сдаться на милость его пальцам.
— Не молчите, Мина, — раздался горячий шепот у ее уха. — Позвольте мне вас услышать.
Мина судорожно качнула головой. «О боже». Царапнула когтями дверь, впилась в дерево. Дернувшись от ласк Лео, прикусила губу и порадовалась легкой боли.
А затем ее накрыло, словно лихорадкой. Где-то раздался тихий стон. Ее собственный. Ослабев и вся дрожа, Мина прижалась к двери. С губ сорвался полузадушенный вздох. Сильные руки не давали ей упасть. По губам скользнули пальцы, и, тихонько застонав, Мина прикусила подушечки. Пальцы же другой руки продолжали скользить по влажной плоти, совершая медленные, сводящие с ума круги, вновь разжигая желание, вновь толкая ее за эту восхитительную черту. На этой раз Мина кончила с охом, почти криком, приглушенным его пальцами.