Шелк и пар
Шрифт:
Опасное место для одинокой женщины.
В большинстве случаев.
Из тени материализовалась высокая фигура; плащ колебался вокруг кожаных сапог, а черная маска с острым клювом скрывала лицо. Однако вся эта мишура не могла скрыть ни гордые манеры или осанку владельца, ни его уверенный шаг. У мужчины просто был вид человека, который точно знает себе цену.
— Выглядите восхитительно, дорогая, — тихо заметил он, склоняясь над затянутой в перчатку рукой Мины. — Светлые волосы вам к лицу.
Однако его губы не коснулись ткани.
Взгляд Мины
— Сэр, вы слишком добры ко мне. Я пришла сюда не за восхищениями.
— Нет? — Он выпрямился; его губы в обрамлении аккуратно подстриженных усов и бородки дрогнули в улыбке. — Вы правы, моя дорогая. Восхищения вас бы не заинтересовали. Прошу меня простить.
Мина с прохладцей изогнула бровь: слова, хоть и вежливые, все-таки немного жалили. Ей приходилось изображать из себя ледяную королеву. То было одно из ее немногих оружий при дворе, но это не значило, что Мина вообще ничего не чувствует.
— Вы ведете опасную игру.
— Прямиком к цели. — Его улыбка стала шире. — Как нож. Это я в вас и люблю.
— Гете…
Он сжал губы и коротко потряс головой. Слишком многие здесь знали это имя. Гете был одним из семерых герцогов, что правили Лондоном — вернее, шести герцогов и одной герцогини. Арамина понимала, что думают о ней остальные. Дом Казавиан был практически бессилен, один голос против многих.
Пусть так и думают.
— Сэр…
— Записка у вас?
— Да. — Их взгляды встретились. — Мне не стоит давать ее вам. Не стоит это поощрять.
— Вряд ли вы что-то поощряли, — беспечно заметил герцог и протянул руку.
У нее был приказ. Мина снова сжала губы и выудила из кармана внутри корсета небольшую запечатанную воском записку. Бумага осталась холодной — еще одно отличие между людьми и голубокровными.
Гете взял ее, но Арамина еще на секунду удержала записку.
— То, что вы делаете — огромный риск. Если принц-консорт узнает…
— То вызовет меня на дуэль. — Гете наконец отобрал у нее бумагу. — Не волнуйтесь, миледи. Я знаю последствия и принимаю их. — Спрятал записку где-то внутри пальто и с легким поклоном прошествовал мимо.
Чертов наглец. Десять лет назад, возможно, все и закончилось бы дуэлью, но теперь принц-консорт не столь хорошо управлял темной стороной своей натуры. С ним происходило то, с чем неизбежно сталкивался каждый голубокровный — по крайней мере, до недавнего открытия вакцины против вируса жажды.
Употребление крови привитого донора могло сдержать Увядание, хотя, по мнению Мины, для принца-консорта было уже слишком поздно. Его безумие лишь набирало обороты, жажда все больше выходила из-под контроля.
Нет, принц не станет вызывать Гете на дуэль, если решит, что герцог втайне ухаживает за королевой.
Просто убьет его.
Ветер прошелестел сквозь ближайшую изгородь, и по шее побежали мурашки. Мина крепче сжала свой бархатный капюшон и продолжала идти. Аромат ветерка от ближайшего канала оставлял
Рука сжала горло герцогини, нож впился в кожу.
— Не дергайся, красотка…
Мина перехватила запястье нападавшего и, используя его же инерцию, перекинула мужчину через свое плечо. Каблук туфельки от души врезался в горло негодяя. Затем Мина вывернула ему руку и с помощью ноги уложила лицом вниз.
Герцогиня тяжело дышала. Тьма застилала глаза, голод требовал закончить начатое. Нападавший истекал кровью. Ее насыщенный медный запах слегка кружил голову. Мина сглотнула.
Затем закрыла глаза и медленно выдохнула. Годами она считала себя единственной голубокровной в Лондоне. Эшелон издавна боялся, что женская натура слишком чувствительна и не может управляться с темным голодом. Мине приходилось держаться строго в рамках приличий.
Ни за что она не поддастся инстинкту. Не даст им порадоваться, что они оказались правы. Герцогиня жестко осадила голод, затолкала внутрь своего ледяного сердца.
— У меня нечего воровать, — прошептала Мина, низко нагнувшись и почти выбив ублюдку плечо. — И к несчастью для тебя, я, при случае, более чем способна защититься. Впрочем, ты об этом не знал. Ты ожидал ощипать беспомощную голубку. А теперь… — Еще один рывок заставил грабителя застонать от боли. — Окажись на моем месте другая, она была бы в твоей власти. Ответь, вот ради нее мне стоит проявлять милосердие?
Мужчина подобрался.
— Да пошла ты. — Затем как-то вывернулся в сторону пойманной руки и попытался пнуть Мину. Герцогиня увернулась, проклиная свои юбки. Нападавший достал нож, перекатился, вскочил. Она же высвободила прикрепленный к запястью небольшой пистолет.
— Брось. — Мужчина крепче сжал нож, но Мина шагнула ближе. — Для человека ты двигаешься слишком быстро, значит, голубокровный, но на аристократа не похож. То есть грязнокровный. Следовательно, опасный.
Сверкнули белые зубы.
— Вы и понятия не имеете, насколько, герцогиня.
Вот в чем проблема быть одной из двух известных в Лондоне голубокровных дам — она-то тоже двигалась слишком быстро.
— Лучше бы ты этого не говорил. Попрошу лишь один только раз: брось нож. Я стреляю взрывными пулями и, поверь, не промахиваюсь.
Собственно, с таким арсеналом ей и прицеливаться особо не нужно. Любая из пуль при столкновении с объектом оставила бы огромную дыру в теле мужчины.
Раздражение мелькнуло в глазах нападавшего, однако нож он бросил. Затем глянул куда-то за плечо Мины.
Герцогиня не стала тратить время и врезала рукояткой пистолета по лбу мужчине. Тот без сознания рухнул к ее ногам, а Мина уже развернулась к новоприбывшему.
Высокий мужчина вышел из тьмы, словно был соткан из теней. Он двигался с опасной смертоносной грацией, что говорила о скорости, силе… и сдерживаемой мощи. Мина как хищник мгновенно опознала другого хищника. Ее сердце дрогнуло, кожу закололо.