Шелковая бабочка
Шрифт:
Волосы спутались, щеки пылали, губы опухли от поцелуев Доминика. Блузка была порвана и не прикрывала голую грудь, на которой остались красные пятна от прикосновения его небритых щек. У нее застучали зубы. Никогда бы не подумала, что он способен на такое… Никогда бы не подумала, что она способна…
Хлопнула парадная дверь, и Арианна вздохнула с облегчением. Доминик оставил ее в покое.
Она отвернулась от зеркала, скинула то, что осталось от ее блузки, и забросила в дальний угол. Достав
Все, довольно. Она должна уйти от него. Так не может больше продолжаться, даже ради маркизы, даже ради того, чтобы сберечь тайну рождения Джонатана.
— Мам, ты где? — Джонатан вернулся и звал ее с улицы.
Она вскочила на ноги, пригладила волосы и выбежала на балкон.
Джонатан и Бруно улыбались ей, поедая мороженое. Мама Бруно стояла рядом.
Этот момент навсегда останется в памяти Арианны. Все последующие годы она будет помнить его. Улыбка Джины, перемазанные мороженым личики ребят, жаркий римский полдень.
Внезапный визг тормозов, ужасающий скрежет покореженного металла, отчаянный женский крик…
Главное, что она будет вспоминать, — это уверенность в том, что нечто ужасное случилось с ее мужем.
— Доминик? — прошептала она.
— Мамочка! — воскликнул Джонатан, смертельно побледнев.
Джина выронила мороженое.
Схватив мальчиков, она потащила их в дом.
Арианна бросилась обратно в комнату и, преодолев нескончаемо длинную лестницу, выскочила на улицу…
И увидела женщину, онемевшую от шока, с кричащим младенцем на руках.
И перевернутую детскую коляску с покореженными колесами.
Ярко-красная машина Доминика, врезавшаяся в столб, стояла с полностью смятым капотом.
Но самое страшное, что она увидела, был Доминик, лежавший подле машины, с головой, повернутой под неестественным углом, кровь медленно стекала с его виска.
— Доминик, — прошептала Арианна, подбежав к нему. Упав на колени, она схватила его руку и поднесла к губам.
Она целовала его изувеченные пальцы и не выпускала его руку до тех пор, пока не прибыла «скорая помощь».
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Арианна сидела в приемном покое, с бьющимся сердцем ожидая, что ей скажут врачи.
Она сходила с ума, пытаясь представить, что же происходит за закрытой дверью. Что, если Доминик не… Что, если он серьезно ранен? Он был так бледен и неподвижен. Что, если он… он…
Арианна закрыла глаза.
— Господи, — прошептала она, — пожалуйста, не забирай его у меня.
Доминик выживет. Он не может умереть, не может покинуть ее.
Дверь распахнулась. Арианна вскочила навстречу женщине в белом халате.
— Синьора Боргезе?
— Да. — Арианна попыталась войти, но у женщины был опыт
— Я должна задать вам несколько вопросов, синьора. У вашего мужа есть противопоказания к каким-нибудь лекарствам?
— Я не знаю. Как он?
— Он принимает какие-нибудь лекарства?
— Я ничего об этом не знаю. Умоляю, скажите мне…
— Он страдает от каких-нибудь заболеваний? Сердечная недостаточность? Диабет? Конвульсии?
Арианна с ужасом посмотрела на женщину.
— Конвульсии? Неужели он… О боже, умоляю, скажите же, что с ним.
Суровое лицо медсестры немного смягчилось.
—Поверьте, синьора, ничего серьезного. Я просто пытаюсь восстановить историю болезни вашего мужа. Он когда-нибудь переносил операции?
Арианна покачала головой.
— Он подвергался госпитализации? У него были переломы? Сотрясение мозга?
— Я ничего не знаю о его истории болезни! Умоляю, скажите, Доминик… он серьезно пострадал?
— Чтобы не наехать на коляску с ребенком, он резко вывернул руль, потерял управление и врезался в столб. У него перелом левой руки. Это серьезный перелом, но мягкие ткани почти не пострадали. Через два, максимум три месяца все будет в порядке.
Арианне показалось, что женщина что-то недоговаривает.
— Вы что-то скрываете? Мой муж истекал кровью. Он был без сознания.
— Да. Мы предполагали, что у него сотрясение мозга. Ему должны сделать рентген, тогда можно будет сказать наверняка.
— Но он в сознании? Я уверена, что…
— Нет, — мягко проговорила сестра, — он все еще без сознания.
Арианна покачнулась. Женщина взяла ее под руку.
— Вы ничем не поможете своему мужу. Вы здесь одна? Вам нужно позвонить?
Арианна покачала головой. Ей некому было звонить. У нее была только престарелая бабушка и ребенок. Доминик никогда не говорил о своей семье, да она и не спрашивала. Она никогда ни о чем его не спрашивала, она была слишком занята, пестуя свою ненависть к нему, хотя вся его вина заключалась в том, что он хотел быть рядом с ней и с ее сыном.
Их сыном.
Он хотел, чтобы они стали одной семьей, но она сопротивлялась этому изо всех сил. Почему же она понимает это только сейчас?
— Нет, — ответила она. — Мне некому звонить.
Дверь в палату снова распахнулась, и санитар выкатил каталку, на которой неподвижно лежал Доминик.
— Доминик, — прошептала Арианна прерывающимся голосом. Она потянулась к его руке, сжала ее и пошла рядом с каталкой по длинному коридору, к лифту, к кабинету с табличкой «Рентген».
— Синьора, вам придется подождать снаружи.