Шепчущий во тьме
Шрифт:
Наконец я был готов к решительным действиям. Прежде чем встать с кровати, я несколько раз потянулся, чтобы восстановить подвижность мышц. Стараясь действовать с осторожностью – скорее инстинктивной, нежели осознанной, – я надел шляпу, подхватил саквояж и тихонько спустился вниз по лестнице, освещая себе путь фонариком. По-прежнему находясь в сильнейшем нервном напряжении, я не выпускал из правой руки револьвер и ухитрился зажать левой и фонарик, и ручку саквояжа. Зачем я предпринял все эти предосторожности, я и сам не мог понять – ведь если сейчас я и мог кого-то разбудить в доме, то только его единственного обитателя.
Прокравшись
Я терялся в догадках, что бы все это значило. Здравый смысл подсказывал, что самое правильное – постараться выяснить, что же тут происходит, а потом вызвать подмогу. Вернувшись в холл, я бесшумно затворил и запер дверь в гостиную, чтобы уж наверняка ничем не потревожить сон Даннета. После я осторожно вошел в кабинет, где ожидал застать Айкли – спящим или бодрствующим – в угловом кресле, его излюбленном месте отдыха. Покуда я перемещался по кабинету, луч фонарика осветил большой круглый стол с дьявольским цилиндром, присоединенным к зрительной и слуховой приставкам и к спикеру, готовому к работе. По моему разумению, то был изъятый из тела мозг, который участвовал в ужасном собрании; на какую-то секунду у меня возникло дичайшее желание запустить спикер и послушать, что мне скажут.
Мозг, думал я, уже осознал мое присутствие, потому что зрительные и слуховые приставки не могли не зафиксировать свет фонарика и легкое поскрипывание половиц под моими ногами. Но я так и не осмелился возиться с мерзким приспособлением. Я только заметил на столе новый сверкающий цилиндр с наклейкой, на которой было написано имя Айкли, – тот самый, который я заметил на полке накануне вечером и к которому хозяин дома попросил меня не прикасаться. Сейчас, думая об этом, могу лишь посетовать на свою робость и пожалеть, что не отважился заставить аппарат заговорить. Одному Богу ведомо, на какие тайны это могло пролить свет, какие ужасные сомнения рассеять! С другой стороны – может быть, в том и состояло милосердие Божье, что я не притронулся к аппарату…
Я отвел луч фонарика от стола и направил его в угол, где, как я думал, сидит Айкли, но, к своему изумлению, обнаружил, что старое кресло пусто – там не было никого, ни спящего, ни бодрствующего. Знакомый мне поношенный халат валялся на кресле, чуть свешиваясь на пол, а рядом на полу лежал желтый шарф и поразившие меня своими размерами жгуты для ног. Я замер, раздумывая, куда пропал Айкли и почему он внезапно снял с себя облачение больного, – и поймал себя на том, что больше не ощущаю в помещении ни мерзкого запаха, ни легкой вибрации. Но что же было их причиной? И тут мне пришло в голову, что и то и другое ощущалось лишь в присутствии Айкли. Причем сильнее всего – около кресла, где он сидел, а вот в других комнатах и в коридоре запах и вибрация пропадали полностью. Я обследовал лучом фонарика стены темного кабинета, пытаясь найти объяснение столь
О господи! Надо было тихо уйти отсюда до того, как луч фонарика вновь упал на пустое кресло! Но оказалось, что мне суждено было покинуть этот дом не тихо, а с воплем ужаса, который, наверное, потревожил, хотя и не разбудил спящего стража в комнате напротив. Мой вопль и мерный храп Даннета – вот последние звуки, услышанные мною в ужасном фермерском доме под поросшей темнолесьем призрачной горой, в том обиталище трансфигурационного кошмара среди уединенных зеленых холмов и недобро бормочущих ручьев зачарованного деревенского захолустья.
Удивительно, что во время беспорядочного бегства я не выронил ни фонарик, ни саквояж, ни револьвер. Я умудрился выбежать из кабинета и из дома, не издав ни единого звука, а потом благополучно забросил вещи в старый «форд», стоящий в сарае, сел за руль, завел мотор и помчался под покровом безлунной ночи в поисках безопасного места. Вся последующая поездка была как пьяный бред сродни иным рассказам Эдгара По, или стихам Рембо, или гравюрам Доре, но как бы то ни было, я добрался до Тауншенда. Вот и все. И если после всех этих приключений мое душевное здоровье осталось непоколебленным – считайте, что мне крупно повезло. Иногда меня посещают страхи относительного того, что ждет всех нас в будущем, особенно если учесть недавнее открытие планеты Плутон.
…Итак, обследовав с помощью фонарика стены кабинета, я направил луч на пустое кресло – и увидел там три предмета, которых ранее не заметил из-за того, что они затерялись в складках поношенного халата (полицейские дознаватели, позже побывавшие в доме, их уже не обнаружили). Как я сказал в самом начале, на первый взгляд в них не было ничего ужасного. Ужас заключался в выводах, которые напрашивались при виде них. Даже сегодня я переживаю мгновения полуосознанных сомнений – мгновения, когда склонен согласиться со скептическими оценками тех, кто приписывает все случившееся со мной сновидениям, расшатанным нервам или галлюцинациям.
Эти три предмета оказались дьявольски хитроумными конструкциями, снабженными тонкими металлическими зажимами, с помощью которых они, по-видимому, крепились к органическим устройствам, о чьей природе я даже не хочу задумываться. Я лишь надеюсь – искренне надеюсь, – что, вопреки моим сокровенным страхам, это были восковые изделия работы изощренного мастера.
Великий Боже! Этот шепчущий из тьмы, с его омерзительным запахом и вибрациями! Чародей, эмиссар, двойник, пришлый… Это жуткое приглушенное жужжание… выходит, он все время находился в том новеньком сверкающем цилиндре на полке… бедняга!
«Недюжинные способности в области хирургии, биологии, химии и механики…»
Ибо в кресле я увидел микроскопически точно, до последней мельчайшей детали, воспроизведенное подобие – или подлинник – лица и кистей рук Генри Уэнтворта Айкли.
Перевод Олега Алякринского
Повесть написана Лавкрафтом в период с февраля по сентябрь 1930 года. Впервые была опубликована в журнале “Weird Tales” в августе 1931 года. В ней впервые описаны Ми-Го – раса летающих инопланетян, также определяемых как «грибы Юггота» (вопреки ожиданиям, в одноименном цикле сонетов эти существа ни разу не упомянуты).