Шепот фиалок
Шрифт:
– Разумеется, – не глядя на него, согласилась Дориан. – Мне кажется, он ее любит. Как, по-вашему?
– Кто?
– Да герцог же! – удивилась его несообразительности Дориан. – Мне кажется, он любит герцогиню. Интересно, они женились по любви?
– Понятия не имею. – Каким образом герцог и герцогиня Тьюин стали темой разговора, Николас тоже не имел никакого понятия. – Думаю, их связывало взаимное уважение, но вряд ли они были влюблены друг в друга. Браки по любви вообще редкость среди знати.
– Но
– И при чем здесь любовь?
– Он принимает ее такой, какая она есть, – провозгласила Дориан с таким видом, словно это объяснение мог понять даже младенец. – И она тоже принимает его страсть к музыке… хотя, признаться, слуха у него никакого.
– Это и есть любовь?
– Во всяком случае, немалая ее часть. – Глаза Дориан мечтательно затуманились. – Конечно, в любви есть и многое другое… Нежность, забота, страсть. А что такое истинная любовь для вас?
Николас отвернулся, соображая, как бы сменить тему.
– Истинная любовь – это защита и поддержка. Преданность и готовность идти на жертвы.
– Благородно. Очень, – отозвалась Дориан. – Но не то, что трогает душу.
Не совсем уверенный, правильно ли он понял ее мысль, Николас нахмурился.
– Давайте-ка лучше вернемся к предмету наших поисков, согласны? – сказал он. – Итак, мы пришли к тому, с чего начали месяц назад. Один кусочек партитуры у меня, другой – у вас и тети Шарлотты, а где третий – нам по-прежнему не известно.
– Тот, что хранится в коллекции герцога, – определенно фальшивка, – согласилась Дориан.
Николас опустился в кресло у окна и распустил узел шейного платка, как будто тот душил его.
– У кого же подлинник? Вы знаете еще коллекционеров, интересующихся подобными редкостями?
Остановившись посреди комнаты, Дориан подняла невидящий взгляд к потолку.
– Если бы фрагмент партитуры оказался в руках у какого-нибудь перекупщика, мы с тетей Шарлоттой услышали бы об этом первыми. Я постаралась, чтобы слухи о нашем интересе к наследию Франца распространились по всему Лондону.
– Знаю.
– Знаете? – Дориан прищурила на него глаза. – Хотите сказать, что обращались к перекупщикам?
– Естественно. Не к тем, конечно, которые связаны с вами. Я порасспросил перекупщиков рангом пониже. Даже они слышали о страстном желании семейства Сент-Джон приобрести рукописи Франца Шамьера. Но ни один не сообщил мне о третьем кусочке ничего достойного внимания.
– А что, если кто-то еще пустит слух, что готов заплатить любую цену за подлинную рукопись Шамьера? – ужаснулась Дориан.
Николас покачал головой.
– У дельцов нюх на прибыль. Они обратятся к каждому заинтересованному лицу, чтобы потом продать тому, кто заплатит больше. Все как на аукционе. Так что если третья
– Если только – что? – Дориан всем телом подалась вперед, ожидая продолжения.
– Если только этот перекупщик не испугался последствий, – неохотно закончил Николас.
– Последствий? – изумленно переспросила Дориан. – Каких последствий? Кто может угрожать продавцу редких рукописей? Я знаю, конечно, что некоторые коллекционеры доходят до фанатизма, но чтобы…
Выведенный из себя ее наивностью, Николас подскочил с кресла и в два шага преодолел расстояние, отделявшее его от Дориан. Должна же она наконец понять, в какую рискованную игру вступила!
– Есть люди, готовые пойти на что угодно, когда дело касается рукописи Шамьера. Поверьте мне, не стоит недооценивать возможности этих людей.
Потемневший взгляд Дориан таил в себе сотни невысказанных вопросов.
– А эти люди… о которых вы говорите… они имеют отношение к вашему траурному кольцу?
Такого вопроса Николас не ожидал. Но он и сам уже не раз гадал, как долго сможет держать Дориан в неведении относительно цели своих поисков.
– Косвенное. Кольцо я ношу как напоминание о том, чего я не имею права ни забыть, ни простить.
Дориан облизнула губы.
– И больше вы мне ничего не скажете, верно?
– Вам больше ничего и не нужно знать. – Николас сгорал от желания прикоснуться к ней, ощутить тепло ее атласной кожи. Поддавшись порыву, он опустил ладони на хрупкие, прикрытые полупрозрачным батистом плечи.
– Но скажите хотя бы, должна ли я чего-то бояться? – Дориан не выскользнула из-под его рук, только еще выше вскинула голову.
– Если я рядом – нет.
– А вам известны те люди, которые хотят… Вы собираетесь меня поцеловать, да?
– Да, – отозвался Николас. Прямолинейность Дориан насмешила его, но нисколько не оттолкнула. – Мне кажется, самое время. У вас есть возражения?
Искра сомнения мелькнула в ее глазах – и исчезла.
– Никаких.
8
Дориан чуть откинулась назад, приподняла к Николасу лицо. Жест на удивление естественный и восхитительный в своей бесхитростности. Подушечкой большого пальца Николас осторожно провел от ее виска вниз, вдоль линии подбородка… давая Дориан возможность передумать… отказаться. Она не хотела отказываться. А думать была просто не в силах. Ресницы ее сомкнулись, весь мир исчез, остались только Николас и ожидание его ласки.
Свободной рукой Николас провел вдоль ее спины вниз, туда, где линии талии переходили в мягкие соблазнительные округлости. Прижал к себе. В предвкушении поцелуя кончик языка Дориан скользнул по губам.