Шепот горьких трав
Шрифт:
Окончив среднюю школу, Арина подала документы в мединститут. Она не сомневалась в том, что поступит, но завалилась на первом же экзамене. Расстроилась, конечно, но духом не упала. Устроилась на работу, чтобы не сидеть на шее у своих небогатых родителей и иметь деньги на репетитора. На следующий год снова подала документы в медицинский. Сдала все экзамены, но не набрала достаточного количества баллов. С ними Арина, в принципе, могла бы сунуться в медучилище. Ее бы взяли. Но она хотела быть врачом, а не фельдшером или сестрой. Если бы у их семьи имелись деньги, Арина могла бы поступить на платное отделение, но увы… Мама учитель, папа водитель маршрутки, их зарплат хватало лишь на то, чтобы поесть и заплатить за квартиру. Да, при СССР они еще каждый
А меж тем отец Арины имел благородное происхождение. Его дед был князем. Древний род Камергеровых обнищал, и наследника женили на купеческой дочке. Та родила двоих наследников своему князю. Одного за другим. Но когда произошла революция, Камергеров при первой возможности уехал в Европу, бросив купчиху и деток. Ей он даже ничего не обещал. Просто сбежал, поняв, что богато жить за счет тестя уже не получится, а бедно – лучше в Париже. Там хотя бы будет цениться его титул.
Прабабка Арины осталась одна с двумя детьми. Имущество у семьи отобрали, этого не смог пережить отец, скончался от сердечного приступа. Мать пришлось взять к себе. А также сестру-дурочку. Именно из-за нее погиб старшенький. Играла со спичками, подожгла дом. Все имущество сгорело, а люди надышались дымом. Но все другие выжили, а мальчик, у которого были проблемы с легкими, скончался. Но не сразу. Долго мучился. Ему, скорее всего, можно было бы помочь, но… В стране разруха, голод… Люди мрут постоянно, массово, в том числе дети…
Обо всем этом Арине рассказывал отец. Скупо, поскольку был немногословным. Ему – бабушка. Ее сын, наследник рода Камергеровых, в девятнадцать загремел в тюрьму. Ребенка ему родила какая-то шальная бабенка, с которой он познакомился, когда вышел. Вскоре сел во второй раз. Трехмесячного мальчика скинули бабушке. Она его и воспитывала.
Арина не застала прабабушку, она умерла за год до ее рождения. Дед-граф сгинул где-то задолго до этого. И все же история рода Камергеровых не давала ей покоя. Девочка постоянно фантазировала о том, как сложилась бы жизнь ее предков, если бы не революция. Наверняка ее дед, наследник не только титула, но и большого купеческого состояния, нашел бы себе достойную партию. У пары появились бы дети. Быть может, только один сын. Но у него было бы все! Главное – чувство собственного достоинства. Он гордился бы родителями. Батя же Арины стыдился их. Особенно отца. Ладно бы он был только зэком, но еще и дворянином. В советские времена это считалось позорным. Поэтому отец Арины хотел стать незаметным. Вечно прятал свою природную красоту (Камергеровы ею славились), не желал выпячивать ум. После восьмого класса пошел в ПТУ, отучился на автомеханика, отслужил в армии, устроился в городской автопарк водителем, женился в двадцать четыре и зажил себе скромно, тихо, как будто с опаской. Он был эрудирован и с женой-учительницей общался на равных, а если бы давал себе волю, то поражал бы ее полетом своего ума. Но папа загнал себя в рамки, поэтому обычно помалкивал. В отличие от других шоферюг он почти не пил. Вечерами читал. По выходным не в гараже ковырялся, а создавал реконструкции великих сражений, вырезая фигурки воинов, лошадей или танков, раскрашивая их, расставляя по полю. Его очень увлекала история, наверное, поэтому он и полюбил женщину, ее преподающую.
Третью и последнюю попытку поступления в мединститут Арина предприняла из одного лишь упрямства. Хотела себе доказать, что сможет добиться намеченного. Но врачом ей уже не очень хотелось становиться. Попав в больницу с аппендицитом, она такого там насмотрелась, что перестала романтизировать профессию. Хирургам платили гроши, не снабжали их нужным инструментом, они со злости пили спирт, оперировали на «отшибись». Естественно, не все. Но многие.
Арина не поступила и в этот раз. Троекратное поражение больно ударило по самолюбию. Девушка впала в депрессию, которую тщательно скрывала
С личной жизнью у Арины тоже не ладилось. От отца она красоты не взяла, пошла в маму, женщину с самой обычной внешностью. Не была веселушкой и душой компании. Не умела одеваться, да и во что во времена разрухи? Хорошо было девочкам, умеющим шить и вязать. Они из старья себе наряды создавали. У Арины же были руки-крюки. Как только она могла думать, что сможет ими людей резать? В общем, невзрачная молчаливая девушка не пользовалась вниманием парней. Был у нее один, такой же тихоня, но они друг с другом чуть не умерли со скуки. Даже секс, первый для обоих, был нудным и неловким не только в самом начале, но и потом. Расстались без ссор. Просто перестали друг другу звонить.
Арина поступила на заочное отделение педагогического университета в двадцать один. Выбрала истфак. Она училась и работала, и все равно оставалось время на тоскливые мысли. Почему-то они были только такими. Чтобы отвлечься от них, Арина погружалась в мечты. В них она представляла себя графиней Камергеровой, то в настоящем, то в прошлом. Но мысленно отправить себя в девятнадцатый век было легче. Там ей было бы комфортнее. Нынешняя же действительность ее пугала. Даже если бы судьба России в целом и ее семьи в частности сложилась иначе, Арина вряд ли нашла бы себя в сумасшедшем мире небоскребов, машин, самолетов, бирж, компьютеров.
Идея записывать свои мечты пришла неожиданно. Девушка перелистывала свой дневник. Общая тетрадь, которую она завела в прошлом году, была заполнена на треть. Скучнейшие записи: распорядок дня, какие-то сплетни, нытье… Арина Камергерова из ее фантазий жила более насыщенно, вместе с братьями охотилась, с подругами развлекалась постановкой пьес, посещала балы, кружила головы мужчинам, для гостей дома играла на арфе, но еще лечила крестьян и строила для них лазарет. Все успевала, благо в воображении время резиновое!
И Арина начала писать дневник от лица своего альтер эго. И так увлеклась, что не заметила, как до середины тетрадки дошла. Спустя три недели в руках у девушки был готовый роман. Она вырвала из дневника те страницы, что повествовали о ее скучных буднях, а на обложке тетради написала «Охотница на лис». Ей именно так захотелось назвать свое произведение, потому что героиня не только за зверьками этого вида гонялась по лесам, но и за графом Лисициным – на балах. Граф был загадочным рыжеволосым красавцем, чье расположение не удалось заслужить ни одной светской даме. Естественно, получилось это только у книжной Арины. Сначала она делала это, чтобы утереть нос подружкам. Можно сказать, на спор. Потом влюбилась, и к концу книги стала графиней Лисициной.
Закончив роман, Арина почувствовала разочарование. Она снова оказалась в серой действительности.
«Нужно было писать и писать, – с досадой подумала она. – Придумывать новые препятствия для нас с Лисом…»
Но тут же поняла, что уже не отождествляет себя с героиней. Ее история закончилась хеппи-эндом. И хорошо! Можно придумать другую. В ней она будет, скажем, баронессой фон Григ, а ее избранником станет жгучий брюнет, сын турецкого атташе. Арина сразу двух зайцев убьет: и пофантазирует, и просветится на нужную тему. Ей как раз надо было написать реферат о русско-турецкой войне, которая и разлучит на время героев.
Этот роман Арина писала дольше. Не только потому, что растягивала удовольствие. Она решила углубиться в исторические детали, это было полезно и для нее, и для книги. Мыслей о том, что роман когда-то будет опубликован, у Арины не было. Мечтать о писательстве? С ее-то комплексами? Нет, ни за что. Она врачом не смогла стать, а их каждый год по всей стране выпускают тысячами. Новых же писателей наберется с десяток. И у тех наверняка блат. Или куча денег. А как она, дочка шофера, пусть и графского внука, пробьется? Только и остается, что для себя писать. Но если делать это, то хорошо.