Шёпот звёзд

Яманов Виктор

— А Элиз тут? — я неловко вытянул из себя слова.

— Да, — ответил парень, и обернувшись, прокричал в комнату: — Элиз! Тебя какой-то парень спрашивает!

— Иду! — услышал я знакомый мелодичный голос.

Парнишка вернулся в квартиру, и через несколько мгновений передо мной стояла она. Оцепенение от шока дошло до самых пяток при виде моей Элиз. Белокурые волосы выпрямились, в них ярко светились пряди красного цвета. Элиз стала выше и гораздо увереннее. В глаза сразу бросалась наша разница в возрасте из-за моих квантовых перелётов. На меня смотрели большие глаза,

вспомнившие давно забытую злость. Только вот я не мог в них смотреть. Мой взгляд упал ниже.

Прошло, наверно, несколько минут, пока я не осознал, что меня так смущало. На вид она находилась на шестом или седьмом месяце беременности…

— Чего пришёл? — спросила Элиз, не скрывая вспыхнувшей вновь обиды.

— Я хотел тебя увидеть, — коряво пробормотал я.

— Ты снова обещал прийти и снова пропал! На столько долгих лет! — она резко кинула в меня обвинение и отвернулась, прикрыв на мгновение глаза.

— Прости, что не предупредил, — тихо сказал я, не отрывая взгляда от её живота.

— Мы не сможем общаться, как раньше, — твёрдо заявила подруга, сложив руки перед собой.

— Я понимаю, — бормотал я, не веря своим глазам, на несколько секунд задумался и по-прежнему неуверенно спросил: — А мы можем хотя бы прогуляться по пляжу? Тут недалеко…

— Можем, — резко сказала Элиз. — И, я надеюсь, в этот раз у тебя более весомый аргумент в пользу такого затяжного отсутствия.

Элиз развернулась в прихожей и окунула босые ноги в шлёпки.

Мы молча спустились вниз к парадной, где меня ждал Люциус. При виде Элиз у громилы вытянулось лицо, но он поспешил скрыть удивление.

Я вежливо представил Люциуса подруге, отчего она заметно занервничала.

Кинув моему другу небрежную фразу вежливости, она снова внимательно посмотрела на меня и тут же ещё более небрежно спросила:

— Зачем тебе сопровождение, Маркус?

— Я расскажу тебе всё, идём, — понемногу приходя в себя и уже более уверенно, с улыбкой ответил я.

Люциус шёл позади в нескольких метрах от нас. И я кратко рассказал Элиз историю моих путешествий, и то, что совсем скоро Земля войдёт во вселенскую сеть. Только вот сам я уже отказался от мысли пригласить её лететь на Лоракс со мной.

— Почему-то я даже не удивлена, — пробормотала Элиз, облизывая мороженное, которое я купил ей на пляже, пока мы гуляли. — Но ты всё равно мог предупредить.

— Я не подумал об этом. Меня сразу увезли на корабль, и я был в некотором шоке от увиденного, — ответил я, глядя себе под ноги. — Когда вспомнил, соединение с мульти-сферой стало недоступным…

— Понятно, — разочарованно ответила она, помолчала, глядя на волны, и снова спросила: — А зачем ты теперь вернулся?

— Я хотел увидеть тебя, — искренне ответил я, глядя уже прямо в её бездонные голубые глаза.

Она не нашла, что мне на это ответить. Обида в её душе постепенно гасла, но ещё не истлела до конца.

— Давно вы вместе с… — пробормотал я и опустил голову.

— С Кайлом? Чуть больше года, — произнесла Элиз, поглаживая большой живот. — Он мне очень помог справиться с переживаниями о тебе. Я много плакала и страдала, ожидая хоть какой-то

весточки… Этого уже не изменить…

— А как же театральный колледж? — опрометчиво спросил я.

— Никак, — у нее не получалось скрыть свою нервозность.

— Ты уже придумала имя ребенку? — спросил я в надежде перевести нить разговора к чему-то приятному.

— Мне хотелось назвать его Маркусом, в честь мальчишки, который спас меня, — ответила Элиз. — Я думала, что больше никогда его не увижу… Но раз он тут, цел и невредим, то стоит выбрать другое имя.

— Ты это серьёзно?

— Вполне. Обида не стёрла благодарность из нашего детства. Благодарность за эту планету, — она посмотрела на небо, освещённое плеядами звезд.

Солнце давно скрылось за горизонтом, и наступила ночь, которую освещали огни тысяч зданий города.

— Мне уже пора возвращаться, — с печалью сказала Элиз и предложила: — Мы могли бы продолжить разговор завтра. Кайл как раз будет на работе, — затем она помолчала, посмотрела на меня, всё также с грустью и, слегка улыбаясь, проговорила: — Странно, но у тебя совсем не уставший вид.

— На некоторых планетах судки длятся часов по сорок, приходится приспосабливаться, — ответил я, пиная камешки у дороги. — Позволь проводить тебя.

Элиз улыбнулась и протянула мне руку.

Пока мы возвращались к дому, я не мог отвезти от подруги глаз, и уже почти не замечал её круглого живота. И она тоже, казалось, забыла обо всём тревожном и грустном.

На следующий день я проснулся рано и разбудил Люциуса, чему тот был совсем не рад. Мы нашли в пакетах с новыми вещами специально под нас подобранные плавки для купания, и снова отправились к моей подруге. На этот раз использовали общественный транспорт, и доехали за час. Заспанная и не причёсанная она открыла нам дверь, и я ничего не мог поделать, но с моего лица никак не сходила улыбка. Элиз быстро переоделась в купальный костюм, и мы снова отправились к морю.

Люциус наотрез отказался лезть в воду и остался «приглядывать за нами» на пляже. Судя по всему, он планировал продолжить спать. Его всегда серьёзные глаза скрывались за солнцезащитными очками, которые он надел, похоже, первый раз в жизни. Он остался лежать на лежаке под зонтом, подальше от воды и даже не снял разноцветной рубахи.

Этот день напомнил наше детство на Амаране. Тогда за нами следили взрослые и часто звали из воды греться на пляж. Сейчас мы могли плескаться, сколько угодно. Я не встречал морей комфортнее, чем на Земле. На Амаране было сложно плавать из-за высокой плотности воды, а тут мы резвились с детской лёгкостью. Элиз плавала быстро, не стесняясь живота. А когда отдыхала на спине, из воды торчали только живот и голова. И я хохотал до коликов.

Там, наконец, её обида на меня догорела, истлела, и подруга смогла заново смотреть на меня теми же глазами, которые я не забыл за два стандартных года моих странствий. В этих глазах светилась непринуждённая радость, которую я впервые увидел, когда мы были совсем маленькими. Мы снова играли в водные догонялки, как тогда. Только теперь Элиз было сложнее догнать меня, и я поддавался.