Шепот звезд
Шрифт:
— Тебе прямой канал дать с Дрыном, или с Демоном? Выразишь ему глас народа..., — не выдержал Ревунов, — и пойдешь тогда за несоблюдения контракта с волчьим клеймом по миру. Будешь смазывать шестеренки кибербармену в какой-нибудь забегаловке и проклинать свой язык за болтливость! Так что если нет желающих, то всем заткнуть пасти и возмущаться тихо, в загубники скафа!
Наведя порядок в эфире, Ревунов раздражено крутанул "ястреб" вокруг оси. Послушно выполнив маневр, машина застыла как вкопанная. Секунды тянулись минутами, а крепость все молчала. Напряжение уже достигло апогея. Неопределенность давила и подъедала
Вчитываясь в строчки проекции, Ревунов потряс головой. Боясь поверить в прочитанное, еще раз проглатывал строчку за строчкой. А целеуказания и новые вводные уже накладывались на виртуальную симуляцию маршрутами и подсветками маршрутов.
— Ибицкая сила, — чувствуя внутри не бывалый подъем, Ревунов растянул губы в хищной усмешке, — Ну что пеньки дровишки, кто-то мечтал о премиальных ?! Слушать всем боевую задачу! Через двадцать пять минут, все бедолаги должны вывалиться в космос на всем, что способно летать и улепетывать в наш проход, а мы будем прикрывать этот балаган. К нам перебрасываются еще тридцать звеньев, уже чадят на всех парах "мамкина титьки". Сразу говорю, командирам триад распределить слоты перезарядки и не создавать толкучку у платформ! Ловите координаты нового фарватера... Сделаем из этой твари, яичницу по-флотски!
Рассерженным воем осиного роя звено сорвалось в расходившиеся минные поля. Лавирую между мозаичными фрагментами звено спешило занять позицию. Коротко отдавая последние распоряжения а наставления, Ревунов безотрывно следил на вуалью левиафана.
Пробиваясь сквозь пелену ковра свет солнца окрашивался зловещими бардовыми отливами, но центральное утолщение тела левиафана оставалось безмолвным. Игнорирую перемещение бактерий, сплетение бесчисленного числа вен и утолщений пульсировало ровным ритмом, медленно и неотвратимо надвигаясь на планету всей площадью.
В плотных комках вуали, где выделялись стальные корпуса увезших кораблей, вспыхнули яркие разрывы. Почти одновременно, по всему полотнища ковра, прошлись волны от взрывов. Разрывая заклинившие переборки направленными взрывами, аварийными отстрелами створок, экипажи освобождали проходы для сотен искорок. Отделяясь сонмищем ярких точек, все что способно было летать, стало вываливаться с из потухших кораблей, унося на своем борту десятки и сотни человек, что не отчаялись и боролись за свою жизнь до конца.
— Охренеть! Я думал там всего лишь будет сотня бортов, — потрясенно проговорил правокрылый Гвоздь, — командир сколько их там ?!
Ревунов сам опешил от такого количества выживших. У него, как у командира звена был доступ к каналу телеметрии крепости и часть данных отсвечивалась на его проекции. Но мгновенно сосчитать количество снежинок было невозможно. Спустя только три минуты, сенсоры крепости справились с подсчетом и по проекции побежали характеристики засеченных бортов.
— Шестьсот сорок единиц, — с замиранием сердца проговорил Ревунов, — в основном планетарные "утюги", почти две сотни "яйцекладов", есть "кондоры" и наши "ястребы", много капсул... Млять, а они на что надеются?!
Среди снежинок было много спасательных капсул. Эти неповоротливые груши могли только отбросить спасенных подальше от корабля и обеспечить выживание,
А если судить о почти сиреневых выхлопах, почти все суда шли с перегрузом. Борта были забиты людьми до предела.
— Мать моя женщина, началось ....
Потревоженные содроганиями паутины левиафан за пульсировал чаще. Оплетавшие добычу сплетения пришли в движения, и заворочались оживающими клубками. Выстреливая в сторону замешкавшегося катера спираль расплетавшихся на ходу щупальца, левиафан стал спешно расцветать свисающими щупальцами. Схватывая добычу, кольцевидные черви стремительно скручивались и утягивали еще упирающийся форсажем катер обратно в пульсирующий ковер.
Перехватчики получили приказ освободить пространственные коридоры над планетой. Яркие вспышки на поверхности разогнали атмосферные циклоны потоком энергии. Ослепительные столбы плазменных залпов стали впиваться в утолщения с покинутыми кораблями. Получая заряд плазмы, лишенные фиолетового сияния защитных кокон полей, способных рассеять и частично поглотить энергию плазменного разряда, корабли принимали в себя всю разрушительную мощь попадания. Сминая переборки, разрывая корпуса, разрушительная энергия добиралась до защиты реакторов. Вырываясь на свободу, неуправляемая реакция мезонитового распада разрывала корабль нестерпимым сиянием и разлетающимися фрагментами.
Редкие залпы плазменных орудий всегда приходились по кораблям. И затяжные пожары на кораблях еще сохранивших атмосферу чадили на ковре безумными фейерверками. Добравшись до защитных кожухов реакторов и арсеналов с тысячами боеголовок, высокая температура раскаленного металла и детонация превращала мертвые корабли в мины замедленного действия, что уже самостоятельно превращались в серию нарастающих вспышек.
Обрывки щупалец дергались в судорогах, в космос, толчками выталкивалась бурая жидкость, что твердея на глазах, парила под ковром ледяными глыбами. Непрерывно сокращаясь, вуаль стремилась ужаться. Скрыть опаленные провалы воронок в многочисленных складках ковра, что после, очередного залпа плазменных орудий, превращался в дырявое полотнище.
— Не нравится твари наши гостинцы, — хищно прокомментировал Стас, прекратившуюся охоту щупалец, — Звено принимаем беглецов под конвой...
Полученная от обстрела передышка дала беглецам время на удаление от ковра. Маневрируя и перестраиваясь, оглашая эфир бурными переговорами, разношерстный табор превратился в бурлящую реку. Выделяясь на фоне космоса серебреными рыбинами, корабли двигались в строгом направлении. Десантные катера, стыковочными ухватами собирали грозди капсул и насилуя двигатели перегрузками, тянули их в указанные координаты.
Судорожные сокращения вуали левиафана приобрели целеустремленность. Сходясь к утолщению, выделяющемуся на ковре наростами сплетений гигантского органа из хитина и мышц, ритмические движения придали вращение всему телу. Закручиваясь вокруг своей оси, левиафан превращался в знакомого червя. Еще не закончилась метаморфоза, как на теле чудовища стали проступать разломы жаберных щелей. Покрывающая черные провалы пленка лопнула, хитиновые накладки вздыбились и в космос устремились тысячи спор.