Шепот
Шрифт:
Wenn die Soldaten
Durch die Stadt marschieren,
Offnen die Madchen
Die Fenster und die Turen.
В центре рубки непоколебимой стеной стоял капитан и раздавал указания.
– Команду ремонтников в машинное отделение
– Система жизнеобеспечения повреждена! Пробоина в корме!
– раздавалось в рубке.
Wenn die Soldaten
Durch die Stadt marschieren,
Offnen die Madchen
Die Fenster und die Turen.
–
Приказ был выполнен мгновенно. А в рубке то и дело раздавались тревожные доклады о состоянии подлодки.
– Часть аккумуляторов вышла из строя, переключаемся на аварийные!
– Вражеский корабль сзади, справа по борту нас. Атакуют!
– Зачем-то констатировал всем известную истину старпом.
– По радио раздался голос Шульца.
– Которые едва был слышен из-за шума воды.
– Капитан! Носовой торпедный отсек практически затоплен, я не могу его запустить! Люки жилого отсека задраены с моей стороны, храни вас господь.
Капитан склонил голову благодаря Стар.Меха. За отданную им жизнь, которая позволила выиграть еще немного времени.
А поток неутешительных новостей и не думал стихать.
– Не могу сбросить первый и третий балласты. Носовой крен восемнадцать градусов. Ляжем на дно через сорок секунд!
– Корма вошла в грунт! Машинное отделение затапливает! Доложите о повреждениях!
Капитан повернул голову к старшему помощнику.
– Сбрось торпеды Спейнер! Сбрось их, чтоб тебя!
– Наконец рядом перестали рваться глубинные бомбы. Капитану старпом хмуро отчитался.
– Пробоины заделаны, а вот дизель и аккумуляторы серьезно повреждены. Оба двигателя вышли из строя....
– Ну, вот и все...
– пробормотал Капитан. Но быстро собрался. Негоже идти в последний путь без речи.
– Отважные бойцы военно-морского флота! Мы храбро сражались с врагами в буйных водах Атлантики. Нам не суждено было увидеть пальм Батавии. Похоже, это сражение стало для нас последним. Сейчас мы лежим на глубине 57 метров. Оба двигателя и балласт нам уже не починить. Во множестве битв вы сражались и побеждали на этой посудине!
С этого момента вы освобождаетесь от воинских обязанностей. Через два часа у нас кончиться кислород. Найдите себе достойную смерть. Это все что я хотел сказать, - и уже тоном, в котором не было ни грамма официоза, продолжил.
– Я горд, что у меня была такая команда.
– У многих на глазах появились слезы. Сейчас они жалели себя, все то, что они могли сделать, но уже не сделают. Вспоминали своих близких оставшихся в Германии. Желали им счастья и молились за них.
– Вы много значили для меня. За всю свою жизнь я не встречал более храбрых и благородных людей, чем вы.
– Но тут на себя обратил внимание их "груз".
–
– Забившийся в угол рубки и прижимающий к себе какую-то картину полковник СС. Был не в себе.
– Когда мы всплывем?
Капитан присел рядом с ним, и устало ответил.
– Мы уже не всплывем половник. Никогда.
– Вы, наверное, шутите?
– Истеричным шепотом прошипел СС-овец.
– Вы обязаны доставить меня и эту картину в Батавию!
– Мы не можем плыть дальше.
– Устало, как маленькому ребенку еще раз попытался объяснить ситуацию капитан.
– Аккумуляторы и оба двигателя вышли из строя.
– Не увидев ни грамма проблеска в глазах Полковника, зарубил правду-матку.
– Все кончено. Мы проиграли. Эта лодка станет нашей могилой.
– Вы, кажется, не поняли.
– Начал откровенно наезжать "видимо по привычке" полковник СС.
– Вы хоть понимаете, НАСКОЛЬКО важна эта картина? Благодаря этой картине Германская империя вернет себе власть над всей Европой!
– .....Меня это мало волнует. Как она хоть называется-то?
– "Двенадцать рыцарей Брунгильды".- С фанатичным блеском в глазах начал полковник.
– Это приказ моего начальника. Ракэнбоера. Автор картины стал золотым призером на выставке немецкого искусства. Сам генерал-лейтенант сказал.- Он приосанился и как будто кого-то цитировал.
– "Храни эту картину, до того дня, когда мы сможем показать миру наши истинные ценности", - Затем продолжил в своей обычной манере.
– Эти Грязные свиньи и комуняки могут делать с нами что угодно! Но им никогда не поработить наши души! Придет день и Гаммадион (греч название свастики) снова воссияет на небе! До тех пор я готов отдать жизнь за генерал-лейтенанта!
– Да уж.- Капитан не смог удержать брезгливого недоумения.
– А у вас вообще есть семья?
– переменил тему он.
– У меня жена и дети в шутгарте.
– Отреагировал полковник.- А почему вы спрашиваете?
– Да я подумал "а осталось ли в нем хоть что-то человеческое?"
– Капитан, что вы имеете в виду?
– Полковник... Я горд тем, что сражался за свою родину. Даже находясь одной ногой в могиле, я уже ни о чем не жалею. Однако... Для меня будет позором покоиться в одной могиле с таким уродом, как вы... Который не может подумать о собственной семье, даже глядя в лицо своей смерти.
Полковник буквально взбесился.
– Капитан! Семья не может сравниться с делом, затрагивающим национальные интересы! Возьмите свои слова обратно капитан!
– Как бы вы не злились полковник. Мои слова уже ничего не значат. Империя Гитлера потерпела Крах.
– Замолчите!
– Моя родина и мой народ, находиться в отчаянном положении из-за заблуждений некоторых нацистов.
– Замолчите! Возьмите свои слова обратно!
Авитус. Примарх ордена кровавых воронов. В бестелесном состоянии.