Шереметьево
Шрифт:
Начни я сейчас разворачиваться на площади, невидимые стрелки, разом поняв, что их план раскусили, немедленно изрешетили бы меня свинцом. Или стрелами утыкали, словно ежа, если у них с огнестрелом неважно. Это в своем навороченном «Мутанте» я мог выпендриваться, крутость показывать. Но мой защитный костюм пал смертью храбрых в бою, геройски заслонив меня броней и осыпавшись на землю грудой искореженного металла. Сейчас же вся моя защита – это хлопчатобумажная камуфла да мотоциклетный шлем на голове, который откопали защитники Кронверка в запасниках Музея. Вряд ли, конечно, это был выставочный экспонат. Скорее всего, забыл его там кто-то из давно умерших работников, да так и провалялся раритет две сотни лет,
В общем, не стал я разворачиваться на площади, а наоборот, поддал газу, откинув перед этим защитный колпачок над красной кнопкой и вдавив ее в приборную панель.
Глухо заворчали шестиствольные пулеметы, подвешенные по бокам моего мотоцикла. Если вы читаете эти строки, значит, какой-то издатель в каком-то из миров обнародовал мои записи, и, возможно, предыдущие тоже. Кому интересно, откуда на моем байке «миниганы» появились, ищите предыдущий роман о том, что произошло со мной в Петербурге. А мне слегка недосуг разъяснять что к чему, так как лечу я на своем мотоцикле прямо на трехэтажный дом, и очень надеюсь, что сейчас не убью себя об стену. Хотя есть к этому все предпосылки – в конце двадцатого века дома порой строили на совесть, и этот – именно из таких.
Но оба пулемета уже раскрутились, и свинцовый ливень обрушился на дом, мгновенно выбив из него огромное облако кирпичной пыли. В которое я и нырнул, слыша, как за спиной тарахтят беспорядочные выстрелы – значит, с огнестрелом у местных все в порядке, и, соответственно, все я сделал правильно.
Если, конечно, мне удастся остаться в живых.
Удар был нехилый – все-таки, устояла стена под натиском моих пулеметов. Но когда в нее врезался тяжеленный байк, переднее бронированное крыло которого специально и задумывалось для подобных ударов, выщербленная пулями кладка не выдержала.
Наверно, эффектно это выглядело со стороны – мотоциклист вламывается в здание, и во все стороны кирпичи летят. Мне же было как-то наплевать на внешние эффекты, тем более, что один из кирпичей заехал мне по шлему. Прилично так, до звездных спецэффектов. Но лучше уж так, чем с кирпичом в мозгу. И, кстати, хоровод созвездий перед глазами еще не повод, чтобы расслабляться.
Тем не менее, мотоцикл я не удержал, и вместе с ним грохнулся на пол, при этом в самый последний момент успев поджать ноги и выдернуть ключ из замка.
Двигатель байка захлебнулся вместе с пулеметами, правда, те успели прочертить по противоположной стене две нехилых черты, по пути вынеся дверь напротив. Удержи я равновесие, можно было прям через дом насквозь проскочить и умчаться вдаль. Но не супермен я, увы, поэтому вдаль не получилось. Хорошо еще, что об стену не саморазмазался, и что ноги целы. Остальное – привычное дело техники.
«Вал» перекидывать со спины в положении лежа на боку дело долгое, секунды полторы-две точно займет. А вот «Ярыгина» из кобуры выдернуть времени вдвое меньше требует. Что я и сделал, с учетом того, что на полуразрушенном перекрытии второго этажа неуверенно застыли несколько силуэтов, офигевших от моего шумного и эффектного вторжения.
Кстати, дом внутри был пуст, если не считать слежавшихся куч мусора по углам и остатков бетонных перекрытий, с которых свисали книзу веревочные лестницы. Понятно. Это дом, превращенный в нечто вроде трехэтажного ДОТа – если, конечно, можно так назвать кирпично-бетонную коробку со множеством огневых точек на месте окон.
Точек было много. А вот вояк возле них штук десять зависло, не больше. У большинства в руках хлипкий огнестрел, типа древнего охотничьего ружья, но у двоих я точно АК срисовал, которые они неуверенно так снимали с упоров. Понятно для чего. Чтоб через секунду-другую обрести пошатнувшуюся
Это у меня всегда так. Ну, или почти всегда. В экстремальные моменты время словно замедляется, будто сама судьба мне лишний шанс дает. Правда, недолго это состояние длится, к сожалению, очень недолго, пару-тройку мгновений, не более. А за это короткое время надо успеть так много…
Первую пулю губастый пастью и словил, так и не успев дать команду своей пристяжи. Рожу я его, кстати, как следует не рассмотрел, только цель видел – губы его, похожие на пельмени, зубы гнилые меж ними, а в центре – язык. Мясистый, красный и в пупырышках. Один в один как мишень, и язык – словно «десятка». В него и воткнулся раскаленный свинцовый цилиндрик, который в этот момент был словно частью меня. Да нет, мной был, чего уж там. Как и оружие мое, с которым мы в те секунды стали единым целым. Такая вот мистика со мной каждый раз случается, когда большое количество вражьей силы пытается меня на ноль помножить. Может, просто глюк это, а, может, дар, которому я уже много раз жизнью обязан. Впрочем, какая разница, что это? Главное, оно пока работает, и от меня большое ему за это человеческое спасибо.
Башка губастого мотнулась назад, автомат вывалился из лап хозяина и медленно так полетел вниз с высоты третьего этажа.
А я продолжал стрелять, одновременно вертясь на полу, словно детский «волчок» – старая игрушка, найденная мной как-то в Припяти. Потому что встать на ноги – это тоже время, которого у меня не было…
«Ярыгин» хорошая машинка. Прежде всего тем, что патронов в нем аж восемнадцать против восьми «макаровских». Об остальных достоинствах и недостатках наиболее распространенных в России пистолетов можно спорить, но для меня количество патронов в магазине карманной артиллерии всегда решающее. Потому что, например, в моей ситуации – один против десяти – с «макаром» шансов выжить было бы ровно на десять патронов меньше…
Еще троих мне удалось срубить пулями с бетонных карнизов – в том числе и второго автоматчика – когда я услышал выстрел. Один. Оттуда, откуда не ждал. Вроде всех стрелков просчитал, выстегнул наиболее опасных…
Но с одним – просчитался.
Я его уже потом увидел, вышедшего из темного угла справа. Невысокого, жилистого, быстрого, в темным плаще за плечами. Увидел, когда он уже назад сдавал, обратно в тень прячась. Сволочь… Шаг вперед – выстрел – шаг назад. Это тебе не местная деревенщина. Так сработать мог только профи. Такая же опытная сволочь, как я сам. И если б я на полу не крутился, словно юла, тут бы он меня и сделал одним выстрелом. А так только ногу мне рвануло выше колена, и сразу тепло там стало. Когда кровь одежду пропитывает, сперва тепло чувствуется. И, если крупный нервный узел не задет, боль только потом придет. Сначала рывок и тепло. И мысль. «Твою мать… Приехали».
В этой ситуации думать ты можешь что угодно, главное – стрелять не переставай. Пока живой – двигайся, дерись, не сдавайся. Гарантированно убивают только остановившихся. Что в прямом, что в переносном смысле…
Там, куда я выстрелил, жилистого уже не было. И смысла его высматривать – тоже. Больше он на глаза не покажется. Если не получилось с первого выстрела, уйдет в тень до тех пор, пока не представится удобный случай. Если, конечно, это охотник, для которого я – цель. Если нет – просто уйдет. Не вышло, да и ладно. Такие подставляться не любят…