Шерли
Шрифт:
— До чего она дойдет?! Зачем нет у нас более строгих законов, чтобы я мог заставить ее прислушаться к голосу разума!
— Утешьтесь, дядя. Даже если бы в Англии были крепостные, а вы были царем, все равно вам не удалось бы заставить меня согласиться на этот брак. Я сама напишу мистеру Уинну. Можете об этом деле больше не беспокоиться.
Говорят, что судьба изменчива, однако порой, словно из каприза, она начинает упорствовать, и тогда события повторяются с досадным постоянством.
Оказалось, что будущее
Наконец сплетники решили, что им удалось найти ключ к загадке. Дядя тотчас поверил слухам. Кроме того, одно событие показало ему племянницу в совершенно ином свете, и его отношение к ней полностью изменилось.
Им обоим давно уже было тесно под одной крышей, — даже сладкоречивая тетушка не могла их примирить, а сестры Симпсон буквально холодели при каждой новой стычке. Теперь Гертруда и Изабелла часами шептались у себя в спальне; когда же им случалось остаться лицом к лицу со своей дерзкой кузиной, обе начинали дрожать от страха. Но вскоре, как уже было сказано, произошло событие, которое все изменило: мистер Симпсон утихомирился, и семейство его тоже успокоилось.
Мы уже упоминали о поместье Наннли, о его старой церкви и монастырских развалинах среди леса. Здесь также был свой господский дом, который назывался Прайори — «Аббатство», дом старый, обширный и поистине благородный. Ни Брайерфилд, ни Уинбери не могли похвастаться таким домом, а тем более таким хозяином, ибо владелец этой усадьбы был настоящий баронет. Впрочем, в течение ряда лет владельцем он был только юридически, потому что до сих пор жил где-то в отдаленном графстве и в йоркширской усадьбе его просто не знали.
Мисс Килдар познакомилась с сэром Филиппом Наннли на модном курорте Клифбридж, где она отдыхала с семейством Симпсонов. Они часто встречались то на купанье, то на прибрежных скалах, а иногда и на местных балах. Сэр Филипп казался человеком одиноким, и в обращении он был настолько прост, что порой выглядел даже нелюбезным. Скорее застенчивый, нежели гордый, он никогда не снисходил до своих новых знакомых, а, наоборот, явно радовался каждой новой встрече.
С людьми без претензий Шерли завязывала дружбу легко и быстро. С сэром Филиппом они прогуливались, беседовали, иногда, пригласив кузин и тетку, катались на его яхте. Он ей нравился своей скромностью и добротой, и Шерли искренне радовалась, когда ей удавалось его развеселить.
В их дружбе, впрочем, было одно темное пятнышко, — но какая же дружба обходится без них? Сэр Филипп увлекался литературой
Он же, казалось, только для того и приглашал Шерли прогуляться при лунном свете, чтобы заставить ее выслушать длиннейшую из своих баллад. Для этого он уводил ее подальше, к какой-нибудь уединенной деревенской скамье, куда еле доносился тихий шелест волн на песчаном пляже, извлекал целую кучу своих последних сочинений и читал их все подряд дрожащим от волнения голосом. Перед ними расстилалось море, вокруг была благоуханная тень садов, а позади стеной возвышались утесы, так что Шерли просто некуда было скрыться. Сэр Филипп, по-видимому, не догадывался, что в стихах его, хоть и рифмованных, не было ни на грош поэзии. Зато Шерли, судя по ее потупленному взору и недовольному лицу, прекрасно это понимала и от души сожалела о том, что столь милый и добрый человек страдает подобным недугом.
Шерли не раз пыталась как можно деликатнее отвлечь его от неумеренного поклонения музе, однако у него это было своего рода манией. Если во всем остальном сэр Филипп был достаточно рассудителен, то стоило завести речь о поэзии, как уже ничто не могло его остановить. Во всяком случае, Шерли это не удавалось.
Иногда, правда, он начинал расспрашивать Шерли о своем поместье в Наннли. Радуясь возможности переменить тему, она подробно описывала старый монастырь, заросший, одичавший парк, ветхую церковь и маленькую деревушку. И каждый раз она советовала сэру Филиппу съездить туда и собрать наконец своих арендаторов.
Каково же было ее удивление, когда сэр Филипп в точности последовал ее совету и в конце сентября вдруг приехал в свое поместье!
Он тотчас явился с визитом в Филдхед, и этот первый его визит отнюдь не стал последним. Объехав всех соседей, он заявил, что ни под одной кровлей не чувствует себя так хорошо, как под сенью массивных дубовых балок скромного брайерфилдского дома; по сравнению с его собственной усадьбой это было довольно жалкое и ветхое жилище, однако сэру Филиппу оно положительно нравилось.
Но вскоре его перестали удовлетворять беседы с Шерли в ее дубовой гостиной, где все время толклись гости и ему было трудно выбрать спокойную минуту, чтобы познакомить хозяйку с последними произведениями своей плодовитой музы. Он хотел побыть с ней наедине среди веселых лугов, на берегу тихих вод. Однако Шерли остерегалась таких прогулок вдвоем, и тогда сэр Филипп начал приглашать ее в свои владения, в свои прославленные леса. Здесь было вдоволь уединенных уголков, — и в чащах, разделенных потоком Уарфа, и в долинах, орошаемых водами Эйра.