Шерлок Холмс и дело о шахматной доске (сборник)

Роксборо Чарли

– Пустяки, старина, – перебил его Холмс. – О квартире я не беспокоюсь. Не сомневаюсь, что мне удастся найти нового соседа, хотя, быть может, понадобится перебрать несколько вариантов, прежде чем я отыщу того, кто сумеет смириться с моими привычками, как это удалось вам.

Уотсон улыбнулся и хотел что-то сказать, но сыщик поднял руку и покачал головой:

– Что до вашей помощи, то вы умаляете свое участие в моих расследованиях, Уотсон. Хочу заверить вас, что вы оказываете мне неоценимую поддержку. Однако прежде всего вы должны поразмыслить над тем, что будет

лучше для вас. Человек часто выбирает то, что считают для него подходящим другие, не успев задуматься, правильно ли он поступает.

Уотсон тяжело опустился на стул:

– Я очутился точно в таком положении, Холмс. Сейчас я сам не знаю, чего хочу. Патрик предложил мне сегодня опять сопровождать его и… – Он сделал паузу. – Словом, Холмс, вы извините меня, если я снова брошу вас одного? Право, мне есть над чем подумать.

Холмс добродушно улыбнулся:

– Не волнуйтесь, дружище, прошу вас. Предоставьте меня самому себе. Не сомневаюсь, что сумею найти себе занятие.

– Вот это-то меня и беспокоит, – ответил Уотсон. – Когда вы бываете предоставлены сами себе, как правило, это влечет за собой некоторую анархию.

Знаменитый детектив в притворном удивлении уставился на товарища:

– Ну, знаете ли, Уотсон, вы ко мне чересчур суровы. – Однако на губах у него играла лукавая усмешка и в серых глазах плясали веселые огоньки, а это означало, что он не испытывает потребности в оправданиях. – Возможно, я прогуляюсь по городу или даже посещу некоторые из достопримечательностей, которые вы мельком показывали мне по приезде.

Уотсон бросил на него печальный взгляд:

– Да, уверен, вы так и сделаете, Холмс. Я бы удивился…

Тут его речь прервали: у входа в дом трижды звякнул колокольчик. Холмс вскочил с места, быстро подошел к двери гостиной и выглянул наружу. Уотсон последовал за ним, но не сумел разглядеть, кто пришел, хотя отчетливо расслышал голос, принадлежавший молодой женщине:

– Мне надо видеть мистера Шерлока Холмса, – лихорадочно проговорила она с сильным акцентом. – Меня послала за ним хозяйка.

Сыщик широко распахнул дверь и вышел в переднюю:

– Вас, юная леди, вероятно, послала миссис Тернер?

– Да, сэр, она просила меня привести вас к ней. – Девушка тяжело дышала – судя по всему, бежала со всех ног. – Сегодня ночью случилось кое-что еще. Пожалуйста, идемте!

Холмс, не раздумывая, натянул свое пальто, выхватил из находившейся в углу стойки трость и жестом велел девушке выходить:

– Идемте. На улице остановим кэб. – Он вышел вслед за ней, уже на ходу бросив: – Уотсон, пожалуйста, передайте Патрику мои извинения – я не смогу с ним позавтракать. Кажется, дело не терпит отлагательства…

Горничная закрыла за ними входную дверь, изумленно посмотрела на Уотсона и удалилась в буфетную. Уотсон покачал головой. «Этого я и боялся, – подумал он. – Вот что случается, если Холмс предоставлен сам себе!»

Некоторое время спустя Холмс обнаружил, что он уже второй раз оказывается у дома Тернеров и наблюдает за полицией. Констебль Мортхаус, как

обычно, стоял на посту у подъезда. Холмсу было видно, как инспектор Фаулер, находившийся в доме, отдал какие-то распоряжения другому своему помощнику, а затем скрылся в кабинете вместе с мистером Тернером, который что-то горячо втолковывал ему, но что именно, было не разобрать. Холмс велел служанке, которая привела его сюда, передать своей госпоже, что он увидится с ней, как только появится возможность, – иными словами, после ухода Фаулера. Прославленному детективу было известно, что иногда отваге следует предпочесть благоразумие. Он занял тот же наблюдательный пункт, что и вчера, когда сдвинул дело с мертвой точки, послав записку Мортхаусу, и стал терпеливо ждать. Прошел целый час, прежде чем на крыльце, собираясь уезжать, показался Фаулер. Через несколько минут за ним, к большой радости Холмса, последовал и мистер Тернер с пачкой бумаг под мышкой.

Холмс пересек улицу и быстро подошел к дому.

– Доброе утро, констебль Мортхаус, – проговорил он, извещая молодого человека о своем приходе, а затем невинным тоном поинтересовался: – Можно узнать, что тут сегодня произошло? Служанка, которая привела меня сюда, сообщила, что здесь случилось что-то еще?

Мортхаус смущенно переступил с ноги на ногу и оглянулся на дверь:

– Доброе утро, мистер Холмс. Пожалуйста, входите. Миссис Тернер вас ждет.

Сыщик последовал за ним в дом.

– Надеюсь, вы ничего ей не сказали о нашей маленькой вчерашней хитрости? – поинтересовался он.

– Нет, – ответил Мортхаус, – ничего. Боюсь, если об этом станет известно, инспектор Фаулер опять задаст мне хорошую взбучку.

Миссис Тернер находилась в своей гостиной – маленькой уютной комнате. У окна, выходившего в сад, стояли небольшой столик и стул, рядом помещалось уютное кресло с подставкой для ног, возле которого на полу лежало несколько книг. При их появлении хозяйка встала, чтобы поприветствовать гостя:

– Мистер Холмс! Спасибо, что пришли. Констебль Мортхаус уже поведал вам о том, что произошло?

– Нет, сударыня, однако кое о чем я сумел догадаться и сам. Я заметил, что сегодня утром среди слуг царит необычайное смятение, и это привело меня к заключению, что у вас случилось очередное, скажем так, происшествие. В этот раз вам, судя по всему, пришлось особенно туго: некоторые вещи были разбросаны или разбиты.

Миссис Тернер была поражена тем, насколько точно детектив описал случившееся.

– Мистер Холмс, если, как вы говорите, констебль Мортхаус действительно ничего вам не рассказывал, не могли бы вы объяснить, откуда вам столько известно?

Холмс остался невозмутим.

– Это оттого, моя дорогая миссис Тернер, – отрывисто проговорил он, – что в вашем доме буйствует вовсе не привидение или какой-нибудь беспокойный дух.

– Неужели? – с негодованием возразила она. – А кто же тогда?

Сыщик с безразличным видом уставился в окно:

– Это был я.

– Но… – запинаясь, произнесла миссис Тернер. – Почему…