Шерлок Холмс и Священный Меч
Шрифт:
– Боже мой, вы, по-видимому, слишком любите театральные эффекты: открытое окно, голоса – конечно же, англосакс не сможет сдержать свое любопытство. Уж не принимаете ли вы меня за круглого идиота? Ведь вы не стали бы говорить по-английски, знай вы о моем присутствии. Нет, конечно, вы говорили бы на своем родном языке.
Я откинулся на высокую спинку стула, с презрением взирая на Лу Чанга. Сия мысль посетила меня с некоторым опозданием, но Лу Чанг не мог знать об этом, что давало мне некоторое преимущество.
– Зачем же… зачем же вы пришли сюда, если
– Дабы предупредить, что ваша игра проиграна. Адвокаты, говорят, народ осторожный, пора бы вам подумать о собственной шкуре.
На лице его отразилось искреннее смятение и замешательство. Лучшее средство защиты – нападение, поэтому я, стараясь сохранять хладнокровие, продолжал разить его словами.
– Послушайте, я хочу дать вам один великодушный совет. Здесь, у вас, я в полной безопасности. – Я обвел рукой окружающую грязь с таким высокомерием, словно восседал за письменным столом комиссара Нового Скотленд-Ярда. [8]
8
В 1890 году Скотленд-Ярд был переведен на набережную Темзы. Поэтому его стали называть Новым Скотленд-Ярдом.
– Вы, близкий друг и помощник этого дьявола Холмса, утверждаете, что здесь вы в безопасности? – брызгая слюной, пролопотал адвокат.
– В полной. – Я навис над столом и словно бы вонзил в него свой указательный палец. Очень эффективный жест: Холмс зачастую пользовался подобным приемом, желая подчеркнуть сказанное.
– Если Чу Санфу завтра прибудет в Каир, не в ваших интересах устраивать нам встречу. Ведь я тотчас поведаю ему о полном крахе его лондонской организации.
Лу Чанг мгновенно оцепенел. Он не вполне понимал, на что я намекаю, но звучали мои слова весьма грозно. Он с тревогой уставился на меня, в глазах читался немой вопрос. Я не замедлил с ответом.
– Лаймхаусское отделение полиции имеет копии всех документов, связанных с операциями Чу Санфу в Лондоне. И откуда, как вы думаете, были они взяты? Из ваших досье, конечно! Хранить такую информацию в сейфе весьма неосмотрительно. Готов побиться об заклад, что и Чу Санфу будет того же мнения.
– Никто не вскрывал моего сейфа.
– В самом деле?
– К тому же, – добавил он в отчаянной попытке оттянуть фатальный момент, – ни один из документов не пропал.
Я рассмеялся. Сделать это было не так-то легко в моем положении, но я все же сумел.
– Они были сфотографированы.
– Но это противозаконно!
– Да, верно. Вы имеете право подать иск. Но против кого? Против взломщика, который проник в ваш дом? Против фотографа? – Не стоило говорить о том, что Тощий Гиллиган совместил функции обоих. – Или против того, кто спланировал всю операцию?
– Холмс! – воскликнул он с горечью и ожесточением, тотчас скривившись при одной только мысли о том, каковы будут последствия. И вдруг в его глазах
– Если вы не скажете Чу Санфу…
Прежде чем он успел обрести уверенность в себе, я остановил его, предостерегающе подняв ладонь.
– Нельзя допустить, чтобы он увидел труп. И к тому же вряд ли он поверит, что вам с таким исполином не удалось меня захватить.
Зажегшийся было свет надежды на лице адвоката погас. Теперь он являл собой лишь пассивное смирение.
– Что вы предлагаете?
За последнее время я столько нового узнал о Египте от Холмса и сэра Рэндольфа Рэппа, а затем и от полковника Грея, что решил воспользоваться своими новообретенными знаниями.
– Древние обитатели этой страны старались не вносить в летописи неприемлемые для них моменты истории, поэтому почти ничего не известно о царствовании некоторых фараонов Египта. Я же предлагаю стереть из памяти сегодняшний вечер. Будто его никогда и не было и я сюда не приходил. Прикажите маньчжурам держать язык за зубами и все проблемы разрешены.
Наморщив лоб, адвокат тщательно обдумывал мое предложение, выискивая в нем какой-либо подвох. Очевидно, он так ничего криминального и не обнаружил, ибо встал и показал на окно.
– Согласен. Вам лучше вылезти через окно. Я позабочусь о том, чтобы маньчжуры держали язык за зубами.
Вылезать на улицу через приоткрытое окно было ниже моего достоинства, но я был окрылен тем, что довольно-таки ловко выкрутился из трудного положения. Конечно, пришлось общаться с преступниками, но это все же лучше, чем покоиться в мелкой могиле в зыбких песках Египта. Или быть пленником Чу Санфу, который едва ли питал ко мне благосклонность.
Поспешно возвращаясь в гостиницу, я испытывал, однако, угрызения совести: к лицу ли мне играть роль шантажиста? Но я был жив и свободен, и если и погрешил против истины, то во имя благого дела.
К сожалению, у меня не было алиби, дабы оправдать свои ночные похождения. Довольный собой, все еще в приподнятом расположении духа, я столкнулся в вестибюле гостиницы с встревоженным, нет, скорее даже разгневанным полковником Греем.
– Боже праведный, где вы так долго пропадали, доктор? Мои люди уже обыскали весь город.
Его лицо побагровело, и я лишний раз убедился, что он отнюдь не заурядный служака, каким представляется.
Я воззрился на него совершенно спокойно, едва ли не с некоторым удивлением.
– Я проводил свое расследование, полковник. Пожалуйста, объясните, чем вы так озабочены? – Конечно, у меня был пустяковый повод для гордости, но о нем я сохраню память на всю жизнь.
– Вы проводили… что? – Грея, казалось, вот-вот хватит апоплексический удар. – Да как вы не понимаете? Случись с вами что, в Лондоне с меня снимут голову! – Он собирался продолжать в том же духе, но вдруг спохватился. Тут, должно быть, какая-то тайная подоплека, видимо, подумал он, неизвестно, что собой представляет этот доктор, и лучше бы вести себя с ним помягче. Дисциплина взяла свое, и его поджатые губы скривились в невеселой улыбке.