Шерлок Холмс и Золотая Птица
Шрифт:
Но пора было ехать. Торопливо распрощавшись, мы спустились вниз и сели в личный экипаж шефа полиции, который помчал нас на станцию у зоологического сада. Наш багаж ожидал нас на платформе вместе с двумя неразговорчивыми людьми фон Шалловея. Скорый поезд сделал незапланированную остановку и тотчас тронулся, как только мы оказались в вагоне. Вскоре центр Берлина остался позади, за окном замелькали ухоженные сады и опрятные лужайки.
Проезжая Люкенвальд, мы с Холмсом ощутили желание подкрепиться и направились в вагон-ресторан, где я отдал должное
Скорый двигался на запад в сторону Гейдельберга. Хотя надвигалась тьма, я успел насладиться чудесным зрелищем университета и бросить взгляд на живописный средневековый замок. Вскоре мы оказались в Штутгарте, где нас опять встретили сотрудники немецкой полиции и посадили на знаменитый Восточный экспресс.
Когда мы с комфортом устроились в роскошном купе, я заметил, что проводник предвосхищает любое наше желание. Как оказалось, из-за нас самый шикарный из европейских поездов был задержан в Штутгарте на пятнадцать минут. Видимо, проводник-француз решил, что мы были магнатами с военных заводов Круппа или членами семейства Гогенцоллернов!
Гул и постукивание рельсов, мягкое покачивание огромного поезда, несущегося в ночи, прекрасно навевали сон. Засыпая, я думал о том, что участие в приключениях великого сыщика несет с собой немало неудобств, с которыми никогда не имеет дело обычный врач. Но оно же приносит массу необыкновенных впечатлений, прочную известность и возможность путешествовать в этом комфортабельном купе. И все началось со знаменитой фразы: «Я вижу, вы были в Афганистане». Это была моя последняя мысль в этот день.
На следующее утро меня разбудил Холмс, его лицо было мрачным.
— Где мы? — пробормотал я.
— В Загребе, — сообщил он. — Мы снова в компании.
Остатки сна мигом улетучились из моего сознания.
— Китайцы?
Холмс кивнул:
— Когда мы прибыли, я прогулялся по платформе и заметил их в вагоне-ресторане.
— Но как они могли последовать за нами из Берлина?
— Они не могли сделать это. Вероятно, они попросту предугадали мой следующий ход — визит к торговцу предметами искусства Хассиму в Стамбуле. Другого объяснения не существует.
— Что мы будем делать?
— Вести себя так, словно ничего не случилось. Одевайтесь, старина, и пойдем завтракать. Если наши друзья-азиаты все еще сидят в ресторане, тем лучше.
Когда я пытался поспешно напялить на себя одежду, Холмс предупредил меня:
— Поскольку они думают, что мы не заметили их в Берлине и даже не подозреваем, что за нами следят, не разглядывайте их как международных шпионов. Постарайтесь ни на что не обращать внимания и позвольте мне самому заниматься тайным наблюдением.
Иногда Холмс возмущал меня своим покровительственным
— Холмс, мы ведь оказывались в таком положений и раньше. Вы ведете себя так, словно я новичок в подобных делах.
Взгляд моего друга обезоруживающе смягчился, и улыбка с оттенком сентиментальности скривила его тонкие губы:
— Отбросьте эту мысль, старина. Просто не забывайте, что хитрость никогда не была в числе ваших сильных качеств.
Полностью успокоенный, я последовал за Холмсом.
В вагоне-ресторане было немного народу. Рассуждая о каких-то пустяках, мой друг повел меня к столику, дававшему прекрасный обзор всего зала. Китайцы сидели неподалеку от нас. Я механически сделал заказ и переключил все внимание на проносившиеся мимо картины. Понемногу гористые пейзажи северной Сербии настолько захватили меня, что я почти не слышал непринужденной болтовни Холмса. Он же продолжал задавать мне ничего не значащие вопросы, пока до меня не дошло наконец, что говорить следует именно мне, а ему — всецело заняться наблюдением. Так или иначе, я начал рассказывать об игре в гольф, и хотя в моем описании было мало смысла, никто не прислушивался к нашей беседе.
Я упорно избегал смотреть в сторону китайцев, пока их отражение не появилось в окне вагона прямо передо мной: азиаты проходили мимо нашего столика. Вероятно, по моему лицу было видно, что я готов совершить какую-нибудь глупость, потому что весьма кстати последовал совет Холмса:
— Спокойно, старина, спокойно. Они почти ушли, и мы можем отказаться от притворства, столь неприятного вам. Но все же быстро взгляните на них, когда они будут выходить из вагона. Наш поход в ресторан не был бесплодным.
Я бросил в направлении уходящих мужчин безразличный, как я надеялся, взгляд. Даже мне показалось странным, что оба несли в руках что-то вроде маленьких чемоданчиков.
— Зачем эти люди пришли в ресторан со своим багажом? — обратился я к Холмсу.
— Считайте, что это традиция, — безразлично произнес Холмс. — Похоже, я недооценивал ситуацию. Чемоданчики всегда при них, это очень характерная деталь. Специалист по криминалистике не задумываясь определил бы, что наши преследователи — профессиональные убийцы.
Должно быть, у меня отвисла челюсть, потому что Холмс от души расхохотался, глядя на меня.
— Убийца — это самый уважаемый профессионал в восточном мире, — пояснил он. — Опытный убийца обычно представляет определенную группировку. В наш технический век методы азиатов могут показаться устаревшими; но позвольте заверить вас, что их традиционное оружие в опытных руках оказывает эффект, сходный с действием бесшумной пули — правда, на сравнительно небольшом расстоянии.
Когда мы вернулись в наше купе, я поспешно открыл свой саквояж и достал оттуда «элей» 32-го калибра, который предпочел взять с собой в путешествие из-за удобных размеров. Я поклялся держать оружие при себе до окончания этого запутанного дела.