Шерлок Холмс и Золотая Птица
Шрифт:
— В основании больше нет бриллианта.
Рука Д'Англаса судорожно сжалась, на мгновение мне показалось, что мощная ладонь раздавит статую. Но Д'Англас совладал с собой; с усилием дотянувшись до стола, он поставил на него Золотую Птицу. Огромные руки спокойно легли на рукоять тяжелой трости.
— Вы знаете?
— Почти все, — ответил детектив.
— А что с камнем?
— Он тоже у меня.
Ювелир тяжело откинулся назад, и спинка кресла заскрипела. На его лице отразилось облегчение, смешанное с удивлением.
— Я получу «Пиготт» или преследование будет продолжаться?
— Мы с доктором Ватсоном обсудили это. Когда вы наняли
На лице Д'Англаса отразились два чувства — благодарности и изумления.
— Но, — продолжил Холмс, — я не могу позволить, чтобы в моих делах оставались белые пятна неопределенности. Тем более, когда все ответы можно получить немедленно. У меня и без того достаточно незавершенных дел.
Я тут же вспомнил «Палец инженера», а также таинственный «Случай с переводчиком». И конечно, «Опознание личности» — дело, которое Холмс даже не мог успешно завершить, что потом долго беспокоило его.
— С моей стороны, — отвечал Д'Англас, — было бы неблагодарностью утаить от вас хоть что-нибудь. Три поколения Д'Англасов были обречены на жесточайшие недуги; бриллиант стал проклятием нашего рода, а поиски его — целью трех жизней.
Если Холмс и любил что-нибудь сильнее хорошего рассказа, так это хороший рассказ, подтверждающий его догадки. Теперь он откинулся в кресле с выражением предвкушения на лице.
— Мы можем отбросить историю Птицы до нынешнего века. Начнем со двора Али-паши в Албании, когда бриллиант «Пиготт» и статуэтка стали одним предметом.
Ювелир согласился.
— Жан Д'Англас был профессиональным воином, служившим под знаменем Великого Императора. Потом он решил продать свою шпагу в Албании и удостоился доверия Янинского Льва. Француз по рождению, он затосковал вдали от семьи и приложил свой незаурядный талант к ювелирному делу. Али-паша прекрасно разбирался в произведениях искусства, и при его дворе можно было многому обучиться. Главной страстью правителя были, конечно, бриллианты.
Холмс не смог удержаться и блеснул знанием фактов:
— Именно страстью! Разве в 1818 году Али-паша не заплатил Ранделлу и Бриджу сто пятьдесят тысяч фунтов за «Пиготт»! Поистине поразительная цена для того времени. Можете себе представить, сколько стоит камень сейчас?
На отвислых губах Д'Англаса появилась слабая улыбка, в которой был оттенок горечи.
— Иногда ставка бывает слишком высокой, — сказал он. — Вы знаете, что правитель получил смертельную рану и призвал моего деда к себе в последние минуты своей жизни. Жан Д'Англас работал с Золотой Птицей, реставрируя ее основание. Статуя была в его руках, когда ювелир вошел в тронный зал. Жена албанца, Василики, была тоже призвана. Они были втроем, когда Али-паша отдавал последние распоряжения. Мой дед должен был взять бриллиант, который албанец всегда хранил в кошеле на поясе, и разбить его. После этого надлежало убить Василики. Али-паша чувствовал, что сможет спокойно умереть, лишь когда потеряет самое дорогое в жизни. Мой дед оказался перед страшным выбором: он любил Василики и состоял в тайной связи с ней. К счастью, ему не пришлось принимать решение: едва закончив говорить, Янинский Лев умер.
Я испустил вздох облегчения, хотя был знаком с этой частью истории. Печальные глаза ювелира заметили мое сочувствие.
— Это были жестокие времена, доктор. Увы, осознав, что его хозяина больше нет, мой дед поступил недостойно.
— Король умер! Да здравствует король! — сказал Холмс.
— Вскоре после этого Жан Д'Англас и Василики обвенчались по христианскому обряду. В отношении статуэтки они решили подождать, считая, что она не пропадет из виду. Мой дед продолжал заниматься ювелирным делом и процветал. Золотая Птица вернулась в столицу Оттоманской империи, и Жан Д'Англас обдумывал, как завладеть ею. Но потом произошел непредвиденный случай. Птица была украдена у турецкого султана впавшим в немилость подданным. Стремясь убежать от гнева повелителя, этот человек прихватил первое, что попалось под руку: ведь золото ценится везде. Только двое знали, что «Пиготт» еще существует. Но когда Птица исчезла, мой дед обезумел. Остаток жизни он посвятил напрасным поискам. Он стал одержим. Наконец он обратился за помощью к Джонатану Вайлду, королю преступного мира Англии.
Холмс получал удовольствие от того, что его теория находила подтверждение, и кивал головой в такт повествованию.
— Вы думаете, что Жан Д'Англас рассказал Вайлду о бриллианте? — спросил я.
— Похоже, что рассказал. В то время Вайлд был уже стар. Он разослал запросы по своей разветвленной организации, но ничего разузнать не сумел. Вскоре Джонатан Вайлд умер. У моего деда развилась неизлечимая болезнь и он умер в страшных мучениях, завещав сыну найти Золотую Птицу. Мой отец также был талантливым ювелиром и работал у китайского вельможи, создавая какие-то золотые маски. Когда истек срок его договора в Пекине, прошел слух о краже на Родосе. Стало ясно, что Золотая Птица появилась снова. На сей раз она была украдена Гарри Хокером.
— Относительно Гарри Хокера, — перебил Холмс. — Ранее он состоял в организации Вайлда. Хокер услышал о тайне Золотой Птицы от своего хозяина и, когда узнал статуэтку в витрине, не смог побороть искушения завладеть ею.
— Мой отец так же представлял себе это, мистер Холмс. Кража на Родосе произошла в 1850 году, за три года до моего рождения.
Я с трудом сдержал возглас изумления: сидящий перед нами человек был столь молод. Я готов был поклясться, что Василу Д'Англасу не меньше шестидесяти.
— Отец, — продолжал наш клиент, — поспешил вернуться из Китая, взяв с собой своего помощника. Как рассказывала моя мать, прошли слухи, что Хокер бежал в Будапешт, отец отправился туда. В 1853 году в порту Стамбула был зарезан человек. Что-то в этом случае заинтересовало моего отца, и он послал своего помощника в Турцию. Китаец вернулся с сообщением, что жертвой оказался Гарри Хокер. Птица исчезла снова. На следующий год мой отец, которого постигла та же странная болезнь, что и Жана Д'Англаса, скоропостижно скончался.