Шерлок Холмс в Тибете
Шрифт:
Тем временем мистер Холмс безуспешно чиркал спичками о стену, пытаясь разжечь наш погасший фонарь. Почему-то спички у него отсырели, но, на счастье, у меня оказался сухой коробок, который я немедленно ему протянул. Фонарь тут же засветился. Мистер Холмс открыл дверцу фонаря, и противоположную стену озарил яркий луч света. Холмс обвел лучом пространство храма, но внутри было пусто, если не считать надписей на стенах, и только в центре обнаружилось странное многоярусное сооружение на каменной подставке. Покров снежной пыли делал его похожим на большой свадебный торт.
– Это Великая Мандала, – пояснил лама Йонтен, – именно ее посланник Шамбалы
Шерлок Холмс подошел к сооружению и принялся шарфом счищать с его поверхности снег. Я пришел ему на помощь, и вдвоем мы быстро управились с этой задачей. Мандала была около шести футов в вышину, а диаметр ее основания, каменного круга в фут толщиной, составлял почти семь футов. На него были аккуратно уложены один на другой каменные круги, квадраты и треугольники все меньшего размера. В целом сооружение напоминало что-то вроде приземистого конуса или пирамиды, а венчала его крошечная, искусно сработанная модель пагоды с изящной навесной крышей. Несмотря на то что линии и формы каменной мандалы совпадали с рисунком, она оказалась куда менее изукрашенной и цветистой и выглядела безыскусно и утилитарно, походя скорее на диаграмму, построенную для наглядного представления сложной математической формулы, нежели на символ веры.
Мистер Холмс склонился над этим странным сооружением и принялся изучать его посредством лупы, в то время как я освещал отдельные части мандалы фонарем. Для осмотра Холмсу хватило пяти минут. Он выпрямился и убрал лупу, после чего, крепко уперевшись руками в каменный круг, что было сил надавил на него по касательной. Я не заметил ровным счетом ничего, но, видимо, что-то произошло, поскольку мистер Холмс остановился и удовлетворенно хмыкнул.
– Двигается, – с торжествующими нотками в голосе заявил он.
– И что это значит? – поинтересовался я.
– Это значит, что наша маленькая загадка, зашифрованная в стихах, почти решена.
– Не понимаю, мистер Холмс.
– Если вы помните, мы пришли к тому, что стихи – это набор указаний, позволяющих добраться до чего-то потаенного и, должно быть, драгоценного. Поскольку стихи опираются на символику мандалы, было бы разумно предположить, что указания относятся к реально существующей мандале, осязаемой и стоящей на подставке.
– И что, теперь мы будем крутиться вокруг нее, как сказано в стихах? – озадаченно спросил я. – Но ведь…
– Конечно же нет, дорогой мой Хари. Не крутиться вокруг нее, а крутить ее саму. Поверхностный осмотр мандалы привел меня к выводу, что она не вытесана из цельного куска камня, а состоит из нескольких слоев, каждый из которых высечен из отдельного куска и может двигаться, вернее сказать, вращаться вокруг центральной оси.
– Как барабаны в замке?
– Именно. Ваше сравнение удачно как никогда, поскольку эта мандала, если мое рассуждение верно, и есть замок, впрочем, весьма необычный и весьма внушительных размеров.
– Но где же тогда ключ, мистер Холмс? Ключа-то у нас нет.
– Послушайте, Хари, нельзя же понимать все так буквально. Наш ключ – стихи.
– Я вел себя как последний болван… – сконфуженно начал я, но мистеру Холмсу было не до моих самообвинений: он спешил приступить к проверке гипотезы.
– Хари, сейчас мне понадобится ваша помощь, а… – он повернулся к ламе Йонтену, – простите, ваше преподобие, не могли бы вы снова прочесть нам вслух стихи?
Далай-лама уже пришел в себя
– Хвалы можно пропустить, – прервал его Холмс, – давайте-ка перейдем непосредственно к указаниям.
– Как вам будет угодно, мистер Холмс, – ответил лама, бегло просматривая стихи и водя по строчкам костлявым указательным пальцем. – Минуточку… так-так… указания начинаются здесь. «Обратившись лицом в направленье священном…»
– Что бы это могло означать?
– Север, мистер Холмс. Полное название Шамбалы – Северная Шамбала.
– Иначе говоря, мы должны встать спиной к входу и подойти к мандале вот с этой стороны. А ну-ка посмотрим…
– Мистер Холмс, взгляните, что я нашел! – торжествующе воскликнул я, соскребая снег с основания мандалы строго напротив входа. – Здесь на полу вырезана ваджра [95] в форме креста. Может, это и есть наша отправная точка?
– Это место, где должен сидеть далай-лама, когда он медитирует на мандалу, – пояснил лама Йонтен.
– Что ж, давайте отсюда и начнем, – энергично произнес Холмс. – Что там говорится в следующей строчке?
95
Исходно ваджра представляла собой молнию – оружие Индры, индийского Зевса. Однако в буддизме она превратилась в символ высшей духовной силы – необоримый и неукротимый «Адамантовый Скипетр». Двойная, или крестообразная, ваджра (санскр. висва-ваджра) символизирует неизменность и непреложность законов, а потому ее изображением украшают престолы и судейские кресла, высекают ее у основания статуй и колонн, на фундаментах домов и везде, где превыше всего ставится постоянство. – Дж. Н.
– «…Следуя за Колесом Дхармы…»
– Запомните, Хари, все операции следует проделывать по часовой стрелке. Прошу вас, сэр, продолжайте.
– «…Обогните трижды Гору Огня…»
– Это, судя по всему, основание мандалы. Обратите внимание вот на эти язычки пламени, высеченные в камне. А теперь, Хари, нам придется слегка поднапрячься…
Однако задача оказалась не из легких. Мы с мистером Холмсом даже начали покряхтывать от натуги, но наконец огромный диск пришел в движение. Следуя указаниям, мы повернули эту тяжеленную штуковину вокруг своей оси трижды и остановились в точности там, где начали, – у крестообразной ваджры. Я рухнул на пол в полном изнеможении.
– «…Дважды кольцо Адамантовых Стен…» – вновь затянул лама Йонтен.
– Ну же, Хари! – подбодрил меня Холмс. – Сейчас будет легче. Смотрите, он намного меньше.
Мистер Холмс оказался прав. Диск «Адамантовых Стен» был уже не таким тяжелым, как диск «Горы Огня», и к тому же повернуть его нужно было всего два раза. Диск «Восьми Погостов» был и того меньше, а с диском «Ограды Священного Лотоса» я справился сам.
К пятому ярусу форма мандалы изменилась. Если горы, стены и ограды у ее основания были круглыми, то за ними следовал квадрат с выступами на каждой из сторон – четыре стены Небесного Града, и в каждой стене – врата.