Шерлок Холмс возвращается в Лондон

Карраэр Филип Дж.

— Смерть и кровь? Тяжело для вашей психики? Довольно странное заявление для врача, не так ли?

— Да, наверное. Но я служил в составе королевской армии в Афганистане несколько лет назад и слишком часто видел там смерть и кровь.

Перрет указал на одну из фотографий, которые висели на стене. Он на ней был в военной форме среди других солдат. Я заметил, что на фотографии мочки уха уже не было.

— Мне неловко говорить об этом, но после у меня был нервный срыв. И я до сих пор не до конца от него

оправился. Отчасти поэтому решил работать врачом здесь, в такой глуши, потому что у всех местных пациентов в наличии только проблемы душевные. Я психиатр. Крови тут почти не увидишь.

— Я тоже был в Афганистане в тысяча восемьсот семьдесят девятом году, — прервал его я. — Отлично понимаю, что вам довелось испытать там, и сочувствую. Я был зачислен в Пятый Нортумберлендский стрелковый полк и был ранен в плечо. Второй раз меня ранило в ногу. Не могу не обратить внимания на ваше ухо. Это у вас с войны?

— Да-да. Именно. Это был нож. Человек, который на меня напал, хотел перерезать мне сонную артерию, но добрался только до уха. Я проткнул его саблей.

— Вам очень повезло, — заметил я.

— Да. И вот что странно: когда поступил на службу, я думал, что в душе я настоящий военный.

Но когда вернулся, стал пацифистом, у которого даже вид крови вызывает отвращение.

— Вы осматривали тело Джона Рекберри? — спросил Холмс.

— Нет, не осматривал. Судя по тому, что я мельком увидел, и учитывая, что он был разрезан на куски, врач ему помочь уже никак не мог.

— Во время обеда вы с мисс Клейтон были здесь, в кабинете?

— Всё верно. Мы обсуждали, что нужно заказать для лечебницы, — ответил Перрет.

Это было логично. Старшие сёстры обычно ведут бытовые дела больниц, покупают продукты, бельё и всё, что нужно для поддержания чистоты в помещениях и ухода за больными. И только иногда они присматривают за пациентами. Это очень важные обязанности, и, чтобы их выполнять, нужно постоянно находиться на территории лечебницы. И конечно, эти женщины, как правило, или вдовы, или не могут завести семью и остаются одинокими.

Холмс повернулся к мисс Клейтон:

— Вы с доктором закончили составлять список того, что нужно купить для заведения?

Старшая сестра сурово взглянула на него, явно не ожидая, что с ней тоже будут разговаривать.

— Да, закончили. А в чём дело? — ответила она нерешительно. — Фактически закончили.

— Заниматься ранами и увечьями пациентов — ваша обязанность? Я спрашиваю потому, что доктор объяснил, что не выносит вида крови.

— Да, но не полностью. Все важные дела по-прежнему лежат на докторе.

— Как долго вы здесь работаете?

— Больше десяти лет.

— А вы, доктор, вы здесь давно? — обратился Холмс к Перрету.

— Доктор работает здесь больше шести лет, — ответила Холмсу сестра, — вот уже

почти семь.

— Кто-нибудь из вас видел или слышал что-то необычное сегодня утром или пока вы находились в кабинете?

Доктор и сестра отрицательно покачали головами.

— Совсем ничего, мистер Холмс, — громко произнесла сестра. — Мы ужаснулись, когда зашли в столовую и увидели столько трупов. Это было страшное зрелище.

Когда я выслушивал ответы сестры, меня не покидала мысль, что она что-то скрывает. Я чувствовал её напряжение из-за чего-то. Но в чём причина, понять не мог.

— Кто из вас связался с полицейскими? — спросил Холмс.

И снова ответила сестра:

— Пришёл мистер Логан. Он занимается садом и мелким ремонтом и живёт неподалёку. Женат и потому не обедает вместе со всеми. Случилось так, что он приехал сюда сразу после того, как мы обнаружили погибших. Мы рассказали ему обо всём, и он отправился в полицейский участок.

— Отлично!

Холмс вопросительно посмотрел на Коули. Инспектор решил, что, видимо, Холмс просит его подтвердить слова сестры:

— Да, моя смена только началась, и в участок пришёл мистер Логан. Я не поверил своим ушам, когда услышал, что здесь произошло.

— Тело Рекберри вы нашли вдвоём?

— Да, — ответил доктор Перрет. — Мы увидели несчастных в столовой и решили проверить, не случилось ли того же с пациентами. Мы постучались в камеры, и все заключённые нам ответили, кроме Рекберри. Тогда мы вошли к нему и увидели, что с ним сделали.

— Кто из вас накрыл его тело простынёй?

— Я, — сказала сестра.

— А почему вы не взяли для этого простыню с его кровати? Вы же были в его камере, и если хотели накрыть его, было бы вполне естественно воспользоваться именно ею.

Вопрос застал Мэри Клейтон врасплох.

— Я не знаю… не знаю… — Она с тревогой взглянула на доктора Перрета.

— Мэри не говорит вам, что случилось в камере, потому что слишком хорошо ко мне относится, — сказал доктор. — Стыдно сказать, что, когда мы нашли тело, я чуть не потерял сознание. Всё, что я видел на войне, сразу пронеслось перед глазами. Мне стало плохо, и Мэри помогла мне выйти и спуститься по лестнице. Когда я пришёл в себя, она вернулась наверх, чтобы накрыть тело Рекберри, и взяла простыню из кладовой.

— Понятно. А потом вы оба ждали, когда приедет полиция?

— Ничего другого нам не оставалось, — кивнул Перрет.

В дверь постучали, и в кабинет вошёл Энгельс.

— Мистер Холмс, вы просили меня сообщить вам, когда подъедет полицейский из Скотленд-Ярда. Кэб инспектора только что остановился у главного входа.

— Спасибо, мистер Энгельс, — поблагодарил его Холмс. — Я мало кого из них знаю лично. Вы, случайно, не выяснили, как зовут этого инспектора?