Шерлок Холмс. Все повести и рассказы о сыщике № 1
Шрифт:
– О, у него есть и недостатки, – заметил мистер Вилсон. – Он страшно увлекается фотографией. Щелкает камерой вместо того, чтобы развивать свой ум, и бросается, словно кролик, в свою нору, в погреб, чтоб проявлять снимки. Это его главный недостаток, но вообще он хороший работник, пороков у него нет.
– Он еще у вас?
– Да, сэр. У меня в доме только он да четырнадцатилетняя девочка, которая стряпает мне простые кушанья и прибирает квартиру. Я – вдовец, детей у меня никогда не было. Мы втроем ведем очень тихую жизнь, сэр, поддерживаем кое-как дом и платим долги. Это объявление нарушило наш покой. Ровно неделю тому назад
– Как бы я хотел быть рыжим, мистер Вилсон.
– Это почему? – говорю я.
– А потому что вот открылась вакансия в Лиге рыжих. Ведь это целое богатство для того, кто получит ее; как кажется, вакансий больше, чем людей, и душеприказчики не знают, что делать с деньгами. Вот если бы у меня изменился цвет волос, поместился бы я в это самое гнездышко.
– Почему? В чем дело? – спросил его я.
– Видите, мистер Холмс, я страшный домосед, а так как дело само приходит ко мне, а не мне приходится бегать за ним, то я иногда по неделям не выхожу за порог дома. Таким образом, я немного знаю о том, что делается на свете, и всегда рад всякой новости.
– Вы никогда не слыхали об этой Лиге? – проговорил Винсент, широко раскрыв глаза.
– Никогда.
– Ну, удивляюсь, потому что вы-то могли бы быть кандидатом на одну из вакансий.
– А что даст мне это?
– О, сотни две в год, а работа легкая, и для нее не придется бросать других занятий.
Вы можете себе представить, как я насторожил уши при этих словах: дело шло не слишком хорошо за последние годы, и лишние сотни две в год были бы очень кстати.
– Расскажите мне все подробно, – говорю я.
– Вот, посмотрите сами, – говорит он, указывая мне объявление, – в Лиге рыжих есть вакансия, а вот и адрес конторы, где вы можете узнать все подробности. Насколько я понимаю, Лига была основана американским миллионером Иезекией Хопкинсом, должно быть, каким-то чудаком. У него самого были рыжие волосы, и потому он питал особую симпатию ко всем рыжим, так что после его смерти оказалось, что он оставил все свое громадное состояние в руках душеприказчиков, завещав им употреблять проценты на обеспечение людей с волосами одного с ним цвета. Изо всего, что мне удалось слышать, я заключаю, что плата отличная, а работа очень легкая.
– Но ведь явятся миллионы рыжих. – говорю я.
– Вовсе не так много, как вы думаете, – отвечает он. – Видите, ведь приняты могут быть только лондонцы и взрослые люди. Этот американец в молодости уехал из Англии и хотел сделать добро родному городу. Потом я слышал, что волосы должны быть не просто светло- или темно-рыжего цвета, а непременно яркого, огненного. Ну, вот если бы вы обратились туда, мистер Вилсон, то вы, наверно, подошли бы подо все условия. Но, может быть, вы не найдете нужным тревожить себя из-за нескольких сот фунтов.
Вы сами можете видеть, господа, что волосы мои славного, роскошного оттенка, и потому поймете, почему мне показалось, что в этом отношении я могу потягаться с кем угодно. По-видимому, Винсент Спаулдинг хорошо знал это дело и мог оказаться полезным для меня. Поэтому я велел ему закрыть ставни и идти со мной. Он очень охотно согласился бросить работу, мы закрыли лавочку и отправились по адресу, указанному в объявлении.
Никогда в жизни не увижу я больше ничего подобного, мистер Холмс. С севера, юга, запада и востока шли в Сити рыжие всех
– Занимательное было похождение, – заметил Холмс, когда его клиент остановился и сильно нюхнул табаку, чтобы освежить память. – Пожалуйста, продолжайте ваш интересный рассказ.
– В конторе стояло только два деревянных стула да стол, за которым сидел маленький человек с волосами еще более яркого рыжего цвета, чем мои. Каждому кандидату, входившему в комнату, он говорил несколько слов и во всех находил какой-нибудь недостаток, который делал его непригодным для нужного дела. Получить вакансию оказывалось вовсе нелегко. Однако, когда наступила наша очередь, человек отнесся ко мне любезнее, чем ко всем остальным, и запер за нами дверь, чтобы поговорить наедине.
– Это мистер Джейбз Вилсон, – сказал мой помощник, – и он желал бы поступить на вакансию, открывшуюся в Лиге.
– Он замечательно подходит под все условия, – ответил человечек. – Не помню, чтобы мне когда-либо случалось встречать что-либо прекраснее. – Он отступил на шаг назад, надвинул шляпу на ухо и стал так пристально смотреть на мои волосы, что я положительно сконфузился. Затем он внезапно кинулся ко мне, сильно потряс мою руку и горячо поздравил меня с успехом.
– Всякие дальнейшие колебания были бы несправедливостью, – сказал он. – Но вы, наверно, извините меня за то, что я должен принять необходимые предосторожности.
С этими словами он схватил меня обеими руками за волосы и так дернул их, что я закричал от боли.
– У вас слезы на глазах, – сказал он, отпуская меня, – значит, все как следует. Нам приходится соблюдать осторожность, так как два раза нас обманывали париком и раз краской. Я мог бы рассказать вам целые истории про различные мошеннические проделки, которые заставили бы вас почувствовать отвращение к человеческой природе.
Он подошел к окну и крикнул изо всех сил, что вакансия замещена. Снизу донесся стон разочарования, и собравшиеся там люди разошлись по разным направлениям, так что остались только двое рыжих – я и управляющий конторы.
– Мое имя – Дункан Росс, – сказал он, – и я сам один из тех, кто получает пенсию из фонда, основанного нашим благородным благодетелем. Вы женаты, мистер Вилсон? Есть у вас семья?
Я ответил, что у меня нет семьи.
Лицо его сразу вытянулось.
– Вот как! Дело-то очень серьезное, – проговорил он. – С сожалением слышу от вас. Фонд был основан, само собой разумеется, столько же для распространения людей с рыжими волосами, сколько для поддержания их. Какое несчастие, что вы холостяк.