Шерлоки Холмсы в кроссовках
Шрифт:
– А что ты предлагаешь?
– Мы вынем бойки из автоматов. С виду – все в порядке, как настоящий. А на самом деле – игрушка. Ни одного выстрела не сделает.
– Годится, – обрадовался Костик. – Это сложно?
– Я тебе покажу. Вдвоем за час управимся. Где оружие?
– Не очень далеко. Я отвезу тебя. Прямо сейчас.
– Мне нужно заскочить домой, взять кое-какие инструменты.
– Встречаемся на лодочной станции. Полчаса тебе хватит?
– Хватит! – В ответ другим голосом прозвучал торжествующий бас. В дверях
У Костика перехватило дыхание. Но не от страха – от злости.
– Так вот ты где, Чижик-пыжик, – зловеще прошипел дядя Степа. – Вот чем занимаешься, гаденыш.
Дядя Степа торжествовал. Сейчас он возьмет этого Чижика за шиворот и швырнет, как нашкодившего щенка, под ноги Арнольда. И все вопросы будут решены. В том числе и немаловажный вопрос его жизни или смерти. И никакое оружие теперь не понадобится. Чижик-старший получит радиограмму в самолет и сразу же даст ответ: «Согласен на все».
Дядя Степа ухмылялся. Как хищный зверь в предвкушении легкой добычи. Достал сигареты, закурил не спеша. Он наслаждался своей удачей. Мало того, что он разыскал мальчишку Чижика. Он разоблачил тайного врага. Врага, который сумел пробраться в дом и войти в доверие к самому Арнольду!
Благодарность шефа обеспечена. Как и его смущение. Надо же – кого пригрел, на кого понадеялся. Кто его, великого жулика, обвел вокруг пальца – малый пацан!
Если все хорошо подумать и толково провернуть, вполне можно с позором убрать шефа с его места и самому возглавить организацию.
Дядя Степа отбросил окурок и поманил Костика пальцем:
– Ну, иди сюда. Поедем к Арнольду. Расскажешь ему все сам. Иди сюда.
– Иди отсюда! – по-мальчишески парировал Костик.
– Вместе с тобой, малыш, – еще злобнее оскалился бандит. И шагнул к Костику.
И остановился: в лоб ему смотрел пистолетный ствол. Направленный на него мальчишеской, но твердой рукой.
– Брось оружие, сопляк! – грозно прикрикнул дядя Степа. Однако остановился: тяжелой девятимиллиметровой пуле все равно, кто ее выпустил – пацан или взрослый. И ей безразлично, в чей лоб шлепнуться. Рука его медленно потянулась к карману. – Брось оружие!
– Щас! Разбежался! Руки на голову!
Но дядя Степа хоть и бывший, но милиционер. И опыта в схватках у него побольше, чем у «городского мальчика». Он применил простую, но безотказную уловку, на которую попадаются и взрослые люди. Вдруг перевел взгляд на окно за спиной Костика и снял с лица улыбку, заменив ее растерянностью и страхом.
И Костик попался – на секунду скосил глаза. Тут же его пистолет, выбитый точным тренированным ударом ноги, взлетел к потолку и... послушно упал рукоятью прямо в широкую ладонь бандита, на лице которого снова появился хищный оскал.
Сема взвизгнул и бросился на дядю Степу. Тот выстрелил, Сема упал.
А Костик, неожиданно для себя, повторил свой
Брызнули на стол осколки, стало темно. Костик приник к полу, затаился.
Было так тихо, что Костик слышал стук своего сердца. Потом раздался какой-то непонятный звук, коротко хлопнула дверь – и опять тишина. Что-то сильно изменилось.
Сколько же можно на брюхе валяться, подумал Костик, и решился.
– Сема, – прошептал он и на всякий случай тут же откатился в сторону.
– А? – послышалось в ответ.
– Жив?
– Жив, еще как.
– А чего упал?
– От страха, – признался Сема. – Мне пуля щеку оцарапала, чуть-чуть в лоб не попала.
– Ври больше! – засмеялся Костик. – У меня патроны холостые. А где этот?
– Не знаю, исчез.
Конечно, ребята не знали, что дядя Степа уже сидел в черной машине, в наручниках. Он так и не понял, что произошло. Какая-то незримая сила (вроде бы две пары крепких рук) выбросила его из сарая, скрутила и бросила в машину. В эту же машину чуть позже будет отгружен и ящик гранат из сарая. Кстати, одна пара рук, схвативших бандита, принадлежала участковому Ратникову.
– А чего мы лежим? – спохватился Сема. – Сейчас лампу найду.
Он чем-то погремел, обо что-то споткнулся, чиркнул спичкой.
– Вот! – стало светло, желтый огонек керосиновой лампы выхватил из тьмы поваленные чурбачки, засверкали на столе осколки лампочки.
Ребята осмотрели сарай, осторожно выглянули за дверь – никого. Никаких дядей, никаких Степ. Исчез – будто его и не было.
Ребята переглянулись.
– Дуй за инструментами, – вспомнил наконец о деле Костик.
На следующий день, ближе к вечеру, Костик опустил жетон в автомат.
– Арнольд Тимофеевич, – вполголоса проговорил он. – Сегодня в полночь. Присылайте машину к Семеновскому мосту. Пусть ваши люди посигналят фарами: два коротких, два длинных проблеска. Я выйду к ним.
– Молодец, дружище. Как ты вовремя!
Но Костик, не дослушав, повесил трубку. Так противно было разговаривать с этим негодяем. Терпение у Костика было уже на пределе.
А Арнольд буквально за несколько минут до звонка Костика получил сообщение, что Чижик-старший вылетел то ли в Омск, то ли в Томск и что охрана объектов значительно ослаблена. Пора!
Ночь. Безлунная. Тихая. Только где-то вдали взбрехивают собаки. Да стрекочут неугомонные цикады. Иногда сонно попробует голос лягушка и смолкает.
Чуть поблескивает река, пробегая под низко нависшим над ней мостом. Кругом – почти черные, непроницаемые для взгляда стены деревьев и кустов. Еле угадывается меж ними светлеющей полосой лесная дорога.
Тревожно. Чуть слышно шелестит листва. Лениво плещет волна о замшелые сваи моста. Или это чей-то осторожный шепот?
Но вокруг – безлюдье. Для непосвященного человека.