Шерше ля фам, или Возврату не подлежит!
Шрифт:
— Привести, — машинально поправила я, опять надуваясь хомяком. — Сейчас буду готова!
И я действительно начала готовиться к новому сражению с жизнью!
ГЛАВА 14
Лети,
В перешитом в спешке платье цвета маренго и газовом шарфе на плечах, надежно укрывающем последствия ночных игрищ, я топала по коридору, проплывая мимо напольных ваз и прочих дизайнерских и архитектурных излишеств. Впереди открылась дверь, из курительной комнаты вышел Грэг, чисто выбритый, в черных штанах и свежей белоснежной рубашке.
Я невольно расцвела:
— Привет! Как ты?..
И услышала ледяное:
— Леди, доброе утро. Извините, спешу, — приправленное определенным мимолетным взглядом. Будто смотрели на что-то для себя ненужное, давно пройденное и забытое, абсолютно недостойное интереса. Вроде пришпиленного насекомого из старой, пыльной энтомологической коллекции. Мимика была крайне выразительной, тут не ошибешься. Я не раз ее видела по отношению к другим девушкам и вот теперь, первый раз — обращенной к себе.
Ап! Ап! — Я захлопала ртом, словно рыба, вытащенная из воды. Называется: «Спасибо тебе, родная, за хорошо проведенную ночь! Я ее никогда не забуду! Конфеты — почтой, открытку — имейлом. Деньги и цветы оставь себе, гусары денег не берут!»
Это куртуазный способ до меня довести, что спальня не повод для дальнейшего знакомства? Тогда спасибо уж, что не на людях! Премного благодарна. Что ж, ваше магичество, приму к сведению. Вообще-то кое-кому до моей выучки двадцать первого века — как до Индии отсюда пешком, но вам о том знать не надо. Просто-напросто незачем. И уж поверьте, как могут быть холодны, подлы и коварны наши мелкотравчатые клубные и офисные сучки и их кобели-кавалеры, вам и не снилось! Фантазии не хватит. Так что прости-прощай, моя несбывшаяся любовь. И не надейся — рыдать в подушку и переживать о таком «красавчике» не стану. Просто запомню: твои клейма не только на лице, они — в душе, и надо уметь их видеть. Лицо — лишь слабое их отражение.
Но отомщу. Не от досады вышвырнутой за порог обманутой невинной девушки — такой я не была и не буду. Из принципа. Чтобы впредь неповадно было.
Изо всех сил скрывая потрясение, я коротко поклонилась, насмешливо блеснув глазами и обозначив подобие легкой полуулыбки старушки Джоконды, после чего невозмутимо отправилась дальше. Слез не было. Даже злость еще не проснулась — так, гуляла где-то на дальних подступах. Все это было так странно… и довольно неожиданно.
По пути к лестнице, сворачивая за угол, боковым зрением я заметила, что вопреки собственным словам Грэг никуда не торопился. Он остался стоять на том же самом месте и выглядел не слишком-то довольным очередной легкой победой, я бы даже сказала — слегка потерянным. Словно не он сейчас так со мной поступил, а я с ним! Впрочем, его проблемы.
Размеренным шагом я спустилась по лестнице и вошла в кабинет барона. Там меня дожидались сам хозяин кабинета и колоритная дама в шляпе с перьями. Грэг в дорожной одежде, невозмутимый, застегнутый на все пуговицы в прямом и переносном смысле, пришел туда
— Доброе утро! — поздоровалась я, приседая в реверансе и стараясь не коситься на будущего мага. — Вызывали?
Летгар кивнул, а дама сорвалась с кресла и подошла ко мне.
— Милочка!
Я с громадным трудом подавила в себе желание поискать эту «милочку» или переадресовать ее Грэгу. А после его выходки он на большее не тянет! Вместо этого я вопросительно уставилась на барона, приподняв брови в удивлении.
— Тетя, позвольте вам представить Александру гер Мориз. Александра, графиня Лоретта гер Дальвинг будет вашей опекуншей на время моего отсутствия, — познакомил нас блондин.
Предо мной стояла высокая статная женщина бальзаковского возраста, которой свободно можно было дать и тридцать, и (присмотревшись повнимательней к «гусиным лапкам» вокруг глаз) за сорок. Типичная аристократка, выхоленная, облагороженная, выпестованная многими поколениями дворянства. Та, чье мнение и слово в ее доме неоспоримы. Умная, властная, жестокая… если необходимо.
Элегантная амазонка облегала стройное тело, подчеркивая тонкую талию и пышную грудь. На узком лице привлекали внимание ярко-голубые глаза с удлиненным разрезом. Эдакая вальяжная кошечка с коготками. Вот коготки она мне сейчас и показала.
— Вульгарное платье и невзрачная, заурядная внешность! — Повернулась к племяннику. — Есть над чем поработать! Девушка хоть что-то умеет?
— Могу, например, разговаривать, — прошипела я сквозь зубы, краснея от злости. Меня сейчас рассматривали просто как вещь, как мебель!
— Верховая езда ей точно противопоказана, — с довольным видом сдал меня Грэг и удостоился злобного взгляда, обещающего расчленение, запекание в микроволновке и дробление на молекулы.
— Так-так, — скуксилась графиня Дальвинг. — Грэгор, будьте так любезны, проводите даму в ее комнату.
Маг застыл. Я страшно обрадовалась. Месть моя близка!
— А вы, милочка! — (Меня снова перекосило.) — Перемените платье в дорогу и не берите с собой ничего лишнего!
— Было бы чего брать! — пренебрежительно заметила я, глядя на протянутую руку Грэга, словно на королевскую кобру. — Все свое ношу с собой! — И вышла с высоко поднятой головой.
За дверью я повернулась к магу и, ткнув его пальцем в грудь, сказала:
— Забудь! Впредь мы не знакомы.
— А что-то было? — невозмутимо спросил он, вызвав у меня еще большее негодование.
— Вот и забудь! — прошипела я, срываясь на бег.
Не буду я рыдать из-за всяких тут!
Грэгор еле слышно выругался.
— Александра! — поймал он меня в конце коридора и развернул к себе. — Вы ведете себя… Уй!
Я недослушала, как и куда я себя веду, и вскинула колено. Конечно, удар немного смягчили многослойные юбки, но до него все равно дошло, что я ДЕЙСТВИТЕЛЬНО НЕ ЖЕЛАЮ С НИМ РАЗГОВАРИВАТЬ!
— Мегера! — прошипел он сквозь стиснутые зубы, сгибаясь в три погибели. — Это можно рассматривать как покушение!
— А есть на что покушаться? — отскочила я, довольно ухмыляясь. — Извините, барин, не заметила. Не привыкла, знаете, фокусироваться на мелочах! — И ушла с гордо поднятой головой и болью в сердце.
У себя в комнате с помощью белочки-горничной втиснулась в потрепанную амазонку и уселась ждать, когда меня соизволят позвать.
Случилось это довольно скоро. В дверь ввалилась зареванная Милка и нехотя сообщила: