Шерше ля фам
Шрифт:
Мой путь разгадки был недолог.
Глубокий смысл совмещенья
понять способен даже олух.
Всю прелесть глубины измерив,
в экстазе слившись телесами,
мужчины убедились сами,
что в мире нет страшнее зверя —
«нескромного сокровища» с зубами.
Баллада о рыцаре Белой линии
Белая линия — нить Ариадны,
путь указующий луч маяка.
Путь изнурительный к раю и аду,
к цели, которая так далека!
Путь
Жертву влечёт Вельзевулова страсть.
Агнец пропал. Сладострастие стона
и погруженье в развёрстую пасть.
Рыцарский путь белой линией мечен.
Цель благородна — коралловый грот,
где уготована райская встреча,
где неземное блаженство живёт.
Пусть нелегка к этой цели дорога.
В зарослях чёрных беспомощен взгляд.
Кажется, всё — заплутал, безнадёга!
К цели ванильный ведёт аромат.
Вывел. Но новое ждёт испытанье —
узкий каньон сжал тропинку в тиски.
Нет здесь ни слуха и ни обонянья.
Сгрудились тучи, черны и низки.
Но не оставит его Провиденье
ярким лучом путеводной звезды,
чтобы познал рыцарь счастья мгновенья,
чтобы исполнилась песня мечты.
Полный надежд, благородства, желаний
рыцарь стремится — где вплавь, а где вброд.
Путь тот влюблённому — не расстоянье,
если наградой коралловый грот.
Ж енщина непредсказуема ...
Женщина непредсказуема,
как ротвейлер:
то просит ласки, трётся об ногу,
то будто бы поменялся ветер
и лучше её не трогать.
Сканирует глаз ледяных прищуром,
ищет место, куда побольнее.
Проткнёт, как баранину
словом-шампуром,
затопчет,
как конный патриций плебея.
Закрутит, завертит,
как линией Мёбиус,
и выкрутит так, что опять ты неправ.
Не рассчитать,
куда припланетится Фобос,
не предсказать,
что выкинет женщины нрав.
Антропология
1.
Одинок и величав,
Строя мир упрямо,
Про подобие прознав,
Бог слепил Адама.
Век за веком — тот один,
Ни души в округе.
Так он дожил до седин,
Мысля о подруге.
Все о ней, о ней одной
Сердцем истомился.
Тут-то вместе с сединой
Бес в ребро вселился.
Где
Знать совсем не надо.
Может Дьявол бомжевал
На задворках Ада,
Может он посредством чар
Чертовой путаны,
Не боясь Господних кар,
Вызнал Божьи планы.
Здесь история молчит —
Может так и эдак.
Факт, что Бес в ребре сидит
У людей, не редок.
Кто гораздый до добра,
Тот «не имет сраму»:
Из Адамова ребра
Бог сварганил даму.
Дьявол тут же поимел
Штаб-квартиру в деве
И чертям всем повелел
Подчиняться Еве.
И вершит доныне суд
Женщин повеленье.
Они — дьявольский сосуд,
Господа творенье.
2.
Помню, Ева и Адам
Только фрукты жрали,
Продовольственных программ
Слыхом не слыхали.
Из хмельных ни капли в рот,
Мяса нет в диете.
Выпьют яблочный компот
И … родятся дети.
Ну а дети — что с них взять! —
Родились с пороком —
Стали фрукты запивать
Материнским соком.
А потомки все жадней:
Распахали ниву,
Завели коров, свиней,
Пристрастились к пиву,
Медовухой и икрой
Потакают брюху,
На десерт разок-другой
Т…нут молодуху.
Захмелел, зажрался мир
И погряз в разврате.
Не житье, а буйный пир
Кстати и не кстати.
Бродит молодость
Времени драконовость
искажает лица,
только бродит молодость,
не угомонится.
В сердце скачут чёртики,
бес в ребре резвится.
Будто бы на шортики,
взгляд на ягодИцы.
И опять, как в юности,
по ночам не спится.
Будоражит лунный стих
и дождя водица.
Всё при ней
Всё при ней: миловидна, скромна.
У мужчин на глазах что ли бельма?!
Или умная ты беспредельно,
или глупой предстать не хватает ума.
Мужики — очень странный народ,
в жёны брать слишком умных боятся —
ещё будут над мужем смеяться,
а ему-то как раз всё бы наоборот.
С позиции детсада
Я абрис Ваш ласкаю взором
(увы, мне больше не дано),
а он, как терпкое вино,
пьянит меня любовным вздором.
Любуюсь дивною картиной —
большого мастера шедевр.
В глазу моём задёргал нерв
бес, подмывая чертовщиной.
Как кролик, подчиняюсь взгляду,
к удаву в пасть меня влечёт.
Сомнамбулой подплыл. О, чёрт,
моя подружка по детсаду!
Всего-то лишь седьмой десяток