Шесть дней из жизни дознавателя
Шрифт:
– Совершенно верно. Единственно, он в своём плотном графике не сможет найти время, чтоб быть всё это время с нами. Поэтому мы начнём без него, а в следующий раз он уже распишется, где надо. В принципе, стратегия выработана, понятна и известна. Сейчас мы Вас опишем в лучшем виде, чтоб предстали перед прокуратурой порядочным гражданином. У Вас же ребёнок есть? Свидетельство о рождении с собой? – в этом случае дознаватель местами переходил на уважительное Вы, чтобы завуалировать тот факт, что подозреваемый будет учувствовать в проведении процессуальных действий без присутствия адвоката, которому заплатил деньги.
– Нет,
– Да, да, конечно. Смотри, на работе возьми обязательно характеристику положительную. Начальнику скажи, не знаю, придумай что-нибудь, что по месту работы жены попросили, что угодно. Если не хочешь на работе обо всем этом сообщать…
– Понял, – соглашался со всем Десяткин.
– Всё положим в дело, чтоб твой характеризующий материал был исключительно положительным. Ребёнок, работа. По месту жительства характеристику возьми, тоже хорошую. Потому что я могу участковых попросить её истребовать, но может пойти что-то не так, возьмут ещё посредственную. Жену твою допросим, чтоб охарактеризовала тебя с положительной стороны. Подтвердит, что ты не какой-нибудь семейный тиран, а нормальный семьянин…
– Хорошо.
– В общем, я сейчас напечатаю показания, пройдёмся по ним ещё раз и поедем на место происшествия. Можешь пока покурить на балконе, я позову, – Габоронов попытался избавиться от Десяткина, чтоб тот не стоял над душой, пока дознаватель будет печатать его же показания.
В уголовном деле надо, чтобы всё сошлось! Не было никаких разногласий в показаниях. То есть описать всё так, чтобы у всех участвующих лиц в деле было одно и тоже видение произошедшего. Однако спросите пять человек об одном и том же событии – получите пять разных рассказов!
Исходя из этого, в дознании, как правило приходится делать следующим образом: поскольку первоначально о преступлении заявляет потерпевший, его допрашивают первым. Он в подробностях рассказывает, как был притеснён со стороны жулика. Затем вызывают свидетелей, выслушивают, читают их первоначальные объяснения, взятые участковыми уполномоченными или оперативниками. Вылезают первые нестыковки. И показания свидетелей подстраиваются под показания потерпевшего. Время, место, сторона парковки машины, откуда подошёл, кто был повёрнут, кто наклонился – всё должно сойтись. А потом приглашается подозреваемый, который если сотрудничает со следствием, то соглашается с версией потерпевшего. В противном случае ему разъясняется, что иметь свою точку зрения по данному факту и упираться в неё не стоит. Так, он лишь настроит против себя следствие. А прокуратурой и судом такое будет воспринято, как попытка уйти от ответственности.
Если заявитель, например, говорит, что ему нанесли три удара по лицу, то жулик, сотрудничая со следствием, не может в последствии скромничать, утверждая, что ему хватило и одного удара, чтоб челюсть потерпевшего хрустнула. Хотя в действительности, скорее всего, ударов было два. Заявитель от страха преувеличил, нападавший от боязни тюрьмы – приуменьшил. А суть в том, что челюсть сломана. И тут надо свести видения одного и того же воедино. Иначе нужно собирать всех участников вместе в кабинете дознания и проводить очную ставку. Это когда потерпевший говорит, что ему нанесли три удара, находясь напротив подозреваемого с защитником. По последующей после этого реакции жулика окружающим становится понятно, что заявитель преувеличивает. Либо
Конечно, иногда кто-то да упрётся, несмотря ни на что. Никакие психологические приёмчики не помогут. Есть люди, которые выдержат и пытки, не говоря уже о лицемерии ради манипуляции. Тогда того, кто гибче, будут подстраивать под консенсус.
Габоронов начал набирать на клавиатуре заявление от имени Десяткина следующего содержания: «На данном этапе дознания по уголовному делу № 648934 мои интересы представляет защитник Хлорин Р.Г. От услуг данного адвоката отказываюсь. Далее мои интересы по данному уголовному делу будет предоставлять адвокат Тимофеев М.О.». Распечатал. Отложил в сторону, чтоб Десяткин потом подписал.
«Понятых же надо», – подумал Сергей.
– Алло, Юра, привет! Что делаешь? Помощь твоя очень нужна, – начал Сергей, сразу дав понять, что звонок к другу по делу.
– Да так, дела обычные. Чем могу помочь? Что надо сделать? – выразил сразу готовность друг, хотя у самого дел всегда было много. Он занимался организацией свадеб.
– Понимаешь, Родина в опасности. Есть один гад, который отпирался от злодейства. В итоге он пошёл на сознанку. И нужно выводку ему сделать: на местность выехать, где всё случилось. Мне понятые нужны. Просто потом нужно будет допросить по этому поводу. Помоги, пожалуйста! А то реальных сейчас искать не вариант.
– Ну, в принципе, я готов, а куда подъехать? На долго это всё, чтоб мне знать заранее? Просто сегодня пятница, завтра свадьба, сам понимаешь…
– Подъехать в кабинет, а потом в Советский район поедем. Всё вместе, надеюсь, займет чуть больше часа! Пока ты досюда доберёшься…
– Ну ладно, сейчас подъеду.
– И ещё одно, Юра, брат, ты с кем сейчас? Есть у тебя на примете ещё кто-нибудь из гражданских? Мне двоих понятых надо! – заулыбался Габоронов, прося друга ради обеспечения процессуальных действий в уголовном деле.
– Кого-нибудь? А Светка подойдёт?
– Подойдет, подойдёт. У Вас же фамилии разные? – это была гражданская жена Юрия. Сам Юрка, занимаясь организацией свадеб, в зарегистрированном браке не состоял.
– Да, разные! Я как раз к твоему случаю и готовился! А то сейчас бы искали второго понятого, согласись я тогда пойти в ЗАГС, – в трубке послышались возмущения его сожительницы.
– Спасибо большое, брат, жду! – обрадовался Габоронов. Одной проблемой за сегодняшнее утро стало меньше.
Дознаватель, скопировав предыдущий протокол допроса, начал его заполнять по-новому. К слову «протокол» добавил «дополнительный», поменял дату, время, адвоката. Прошёлся по каждой строчке, чтобы не было опечаток, ошибок. На данном этапе множество его коллег «погорели».
Уголовное дело в чистом виде – это должно быть проверенное строгим редактором чтиво. Со всеми запятыми, красивыми и правильными словоборотами, без разногласий в написанном. Если в начале повествования уголовного дела главного «героя» будут звать Николай, а где-то в середине он станет Василием, то хорошего ничего не жди.