Шесть дней Ямады Рин
Шрифт:
– Пожалуй, вот это черное платье...
Крой у него необычный, вырез небольшой, рукавчики и эти вот асимметричные воланы на юбке тоже вроде ничего так. Опять же, черный цвет мне идет. Но к платью отчего-то прилагаются широкие и длинные брюки. Такие длинные, что штанина по полу волочется.
– Чо за фигня?
– спрашиваю.
– Очень стильная вещь от модного дизайнера, - вещает мисс Ван.
– Вы, должно быть, не обращали внимания, но ваши соседки по дому одеты очень изысканно. Надо соответствовать.
– Давай все же
– Но только не прозрачное, не слишком обтягивающее и не яркое. И туфли без каблуков.
Мисс Ван молча воздевает руки горе, призывая в свидетели всех богов удачи.
Сходимся мы на юбке (приличной длины), блузке с одной маленькой прозрачной вставочкой и туфлях на огроменной шпильке (тут меня мисс Ван на "слабо" взяла, признаю). Я умею ходить на каблуках. Просто не люблю это делать.
– ..!
– невнятно говорит ронин, спешно глотая очередную порцию каши (если считать пустые упаковки, то - шестую), увидев меня в новом прикиде.
А Мелкий ничего не говорит.
– А ты почему здесь тусуешься?
– спрашиваю я Рё.
– Откуда ты взялся? Как посмел явиться после вчерашнего?
– Он тебя в офис отвезет вместо Ли, - объясняет Мелкий.
– Нам сейчас лучше не светиться.
Ронин резво кланяется, усердно изображая верного слугу и на все руки мастера. И сыто облизывается. У! Бездонное брюхо!
– Хорошо, но только на сегодня.
Маскировка, даже такая простая работает идеально. Все ждут мрачную гангстершу, а мимо бодро семенит дорого и стильно одетая дамочка, да еще и с брендовой сумочкой цвета малинового мусса (когда бы я еще узнала, что на свете есть такой оттенок).
Ронин подгоняет здоровенный внедорожник с затемненными стеклами, на котором мы благополучно и незаметно покидаем нашу осажденную врагами крепость.
Если бы не мое опрометчивое обещание данное призраку, то я бы уже летела куда-нибудь на курорт -- ждать пока уляжется шумиха, попивая мохито. Впрочем, я так и сделаю примерно через пару-тройку суток, когда разберусь с "достоверными источниками".
Возьму с собой Мелкого и мисс Ван, размышляю я. Телохранителю хорошо бы отлежаться на солнышке, а секретарша подучит меня всякой девчачьей лабудой пользоваться. Совмещу полезное с приятным.
Пока мы с притихшим ронином (в пузе у него, надо понимать, со страшной силой бурлит каша) тащимся в пробках и стоим на каждом перекрестке, Мелкий привозит мисс Ван в офис с ветерком -- на мопеде. Чтобы, когда я доберусь до своего рабочего кабинета, там все было, как я привыкла -- озонированный воздух, политые цветы и тщательно вычищенные покрытия на креслах и диване.
Но вот за пределами моего стерильного аквариума бушует тайфун. Парни (все в строгих костюмах, как велено, никаких бандитских прикидов!) из "среднего звена"... хм.. "руководителей" явились за указаниями, что само по себе шумное мероприятие.
– Сегодня ты популярнее президента!
– смеется он, не обращая внимание на мое угрюмое "ха-ха".
Потом замечает сумочку.
– Рин! Охренеть ты заделалась модницей! Это же лимитированный выпуск! Где ты её взяла?
И чуть ли не на зубок её пробует: все швы проверил, лэйбл и что там еще есть. А на вид сумка как сумка.
Зато мисс Ван сияет. Во всем что касается тряпок и аксессуаров старый бандит, контрабандист и продавец подделок спец высшего класса. Его похвала дорогого стоит.
– Звонили с трех каналов, приглашали на ток-шоу, - докладывает счастливая мисс Ван.
– Я всем отказала.
– Я же говорю, мы на скандале кучу бабла можем наварить. А давай толкнем эту хрень подороже?
– предлагает Тан.
И показывает на Шар Судьбы. А что, неплохая идея!
– Только надо его как-то пометить. Символ наш нарисовать где-нить с краю.
Край у шара -- понятие относительное, но Красавчика уже не унять. Он, вооруженный зеленым маркером, вьется вокруг нашего печально знаменитого арт-объекта в поисках места, которое можно назвать краем.
– Не вздумай портить произведение искусства!
– злится Жмот.
– Ничего ты не понимаешь, дурень. Да за одно только матерное слово от наследницы "Трилистников" лошье отвалит тысячи. Десятки тысяч!
В глазах Красавчика уже мелькают золотые монеты. И я просто слышу, как победно звенит в его голове воображаемый игровой автомат. Кстати, это мой приказ -- не пускать Тана в залы. А если кто-то из братьев польстится на взятку или прогнется под напором его аргументов, тот моментально отправится на улицу наперстки вертеть.
– Какое слово напишем? Я предлагаю что-то простое...
Идея, к нашему со Жмотом ужасу, находит живой отклик. Присоединяются даже бухгалтеры. А уж кланников и приглашать не нужно, они ввернуть соленое словцо очень даже любят.
– Нет, он не подойдет! Будет как на заборе. Какой интерес?
– Тогда...
– Ты еще нарисуй, как в мужской раздевалке чтобы...
Если бы стены могли краснеть от смущения, мой офис уже окрасился бы во все оттенки пунцового.
Воздух постепенно густеет от смачных и хлестких выражений. Это братцы изощряются в сквернословии. Взмокший Жмот пытается прикрыть арт-объект собственным стройным телом. Ронин трясется от хохота, а в промежутках между приступами смеха точит одну за другой конфетки из огромной хрустальной вазы. Опять у нас дурдом!